Как я уже заявлял на заседании 16 августа, Гзовская просит то жалованье, которое получает в императорском театре, т. е. 3000 рублей.
Для заключения – я добровольно даю Вам такое обещание, как знак уважения и доверия к Вашей деятельности в театре. Если когда-нибудь я очутился бы в Вашем положении, а одна из моих учениц в положении Марии Николаевны, я скажу ученице: "Вы совершили неприличный и оскорбительный для театра поступок и потому обязаны немедленно его исправить, согласно требованию того, кто создал это дело и составляет его душу. Вы обязаны, не выходя из этой комнаты, написать или требуемые извинения или прошение об отставке".
Если я решился на такую операцию, значит, у меня есть серьезные мотивы, которые заслуживают внимания.
Я плохой директор. Я слишком слаб.
Ваш
Г-ну Л. М. Леонидову
Переставил стул по приказанию режиссера. Найти повод. Например, так сердит на жену, что не хочет сидеть за одним столом.
"Кто не любит ветчины" – пропадает. Раньше вы этой фразой говорили, рассердясь на нее: "ты дура", и отворачивались от нее.
Бросил перчатку – отлично. Напрасно после сделал излюбленный театральный жест.
"У нас бумаги нет" – хорош тон, но фраза пропадает за скороговоркой.
постепенно увлекаться и опьяняться стихами, поэзией и скандировкой слов. Доходить до бешеного темпа.
Целая отдельная сцена (большая) – лизание шеи:
Все это проделывается
Дорогой друг!
Как я горд!!!
Как странна жизнь! Как она порой прекрасна. Нет! Вы добрая, Вы чистая, Вы благородная, и в том большом восторженном чувстве и артистическом восхищении, которые я испытывал к Вам до сих пор, я ощутил рождение глубокой и настоящей дружеской любви.