Письма до полуночи

Я внезапно испугалась, что мы встретим кого-нибудь из школы. Не то чтобы мне было стыдно появляться где-то с Таней. Наоборот, я подумала, что ей может быть неудобно объяснять, почему она проводит время с такой девушкой, как я. А ответ простой – потому что мы были знакомы уже девять лет, и никакие изменения социальных структур класса уже не могли повлиять на нашу дружбу. В первом классе мы сидели за соседними партами – во втором уже за одной. Когда наш класс стал медленно, но верно превращаться в социальную паутину, я опасалась, что Таня, которая стала больше общаться с «популярными» девушками – Лизой и Мирой, – отдалится от меня. Не то чтобы я могла сформулировать этот страх, но, уже когда я снова стала чувствовать, что наша дружба в безопасности, я заметила, что в течение нескольких лет тяжело переживала каждое Танино «Я иду гулять с Лизой», «Я иду в кино».

Таня на мгновение обернулась:

– Девятый зал.

Мы пробрались сквозь толпу и вскоре очутились в конце недлинной очереди. Старушка, напомнившая мне Екатерину Викторовну, взяла у Тани билеты и отточенным движением, удивительным при том, как дрожали ее пальцы, надорвала их. Мы вошли в темный зал, и Таня указала на пятый ряд:

– Сюда.

Во время рекламы она молчала. На экране промелькнули Том Хэнкс и Мерил Стрип, Майкл Фассбендер. Несколько незнакомых лиц. Я в который раз пообещала себе больше смотреть кино – столько всего интересного произошло на экране за десять минут рекламы. Я редко смотрела фильмы одна, потому что никогда не могла придумать, что посмотреть, – все казалось слишком длинным. Я перелистывала страницы подборок «ста лучших фильмов всех времен», а в конце концов смотрела очередной документальный фильм Хьюи Каретки про сексуальное рабство в ИГИЛ.

Это на самом деле не совсем правда. Я довольно часто смотрела что-то фоном к жизни. Но это не считается, потому что, если мою жизнь определяют фильмы, которые играют на заднем плане, окажется, что я – существо необычайно простое. «Клуб „Завтрак“», «Кирпич» и «Впусти меня». «Кирпич» у меня даже был скачан на телефон, чтобы можно было в любой момент включить финальную сцену: футбольное поле, тяжелое небо – красота.

Но я старалась смотреть и серьезное кино. Только это бывает очень скучно, потому что, когда кино серьезное, это значит, что там нельзя показывать все как есть, а нужно обязательно показать как хочется. Конечно, бывают и исключения, но чаще всего картинка, как в той же «Нимфоманке», например, прилизанная и неинтересная. Или вот классика подросткового кино – «Кен Парк», – который мне посоветовала Таня, когда мы учились в седьмом классе. Я ожидала чего-то серьезного, а получила красивую, но скучную сказку о том, что любовь и ненависть в несчастных семьях – это одно и то же. Какая неожиданность!

Я осторожно коснулась Таниного плеча, и она вздрогнула, отвела взгляд от экрана:

– Чего?

– Ты в порядке? – спросила я.

Она еще ни разу не отвечала мне «нет», и это довольно странно. Таня почти никогда не жаловалась мне на жизнь. Я вернулась в детство, вспомнила поездку в Суздаль, которая последнее время стала все чаще возникать у меня в голове. В то время она не показалась мне чем-то необычным, но вот прошло три с половиной года, и я все чаще возвращаюсь туда, в солнечную гостиницу без названия. Именно там Таня рассказала мне про своего папу, который умер, когда ей было четыре года.

Я уже засыпала, вслушиваясь в скрип половиц в коридоре, когда Таня тихо позвала меня через проход.

В комнате стояло восемь кроватей. Слева от меня тихо сопела Лиза. Я знала, что она притворяется спящей, потому что спала она бесшумно. Остальные девочки уже заснули, потому что весь день мы провели на ногах и порядком устали. Мои глаза слипались, а ноги болели в коленях. Мама говорила, что это от того, что я расту.

– Иди сюда, – позвала Таня.

Я вздохнула, бросила взгляд на приоткрытую дверь, за которой должна была прохаживаться по коридору Екатерина Викторовна, и выбралась из-под одеяла. Пробежала по холодному полу, забралась на Танину кровать.

– Чего? – спросила я.

Света от двери хватало лишь на то, чтобы я не раздавила Таню. Ее лицо было скрыто в тени.

– Просто лежу, – сказала Таня.

– А зачем меня позвала? – Я уже совсем проснулась и хотела, чтобы произошло что-нибудь интересное.

– Мне грустно, – сказала Таня.

Я вытянулась рядом с ней и попыталась заглянуть ей в лицо. Таня скрылась под одеялом, всхлипнула.

– Ну ты чего? – спросила я – я еще ни разу не видела Таню такой расстроенной.

– Просто расстроилась, – сказала Таня. – Так бывает.

Я осторожно спустилась на пол, подошла к своей кровати и постаралась скатать одеяло в ком, напоминающий человечка. Мне очень не хотелось нарваться на ругательства учителей. Потом я вернулась к Тане, села на пол рядом с ее кроватью. Если бы за дверью мелькнула учительская тень, я бы просто сползла на пол. От двери меня бы не было видно.

– Ты тут? – спросила Таня.

– Тут, – я выгнула руку и потянулась к ней, нащупала теплые пальцы.

– Спасибо, – сказала Таня. – Мне просто кошмар приснился.

– Когда? – спросила я.