Письма до полуночи

Кажется, он только теперь осознал всю серьезность происходящего. Он возвращается в собственный кабинет, проходя по коридору, похожему на тот, в котором всего несколько минут назад прозвучали шестнадцать выстрелов: на одной стене – фотографии, наградные листы в рамках, газетные вырезки, на другой – несколько рекламных плакатов, до того выцветших, что они напоминают двери.

Таня повернулась ко мне, и Бэтмен на мгновение исчез – я пыталась разглядеть ее лицо в полумраке. Пальцы сжали мою руку, и я вдруг почувствовала дрожь в коленях. Стало холодно спине. Музыку, медленно растекавшуюся по залу, заглушил стук в ушах. Я осторожно разжала Танины пальцы, чуть оттолкнула ее ладонь.

– Марк? Саркони? – зовет коллег Бэтмен.

Табличка на стеклянной двери на мгновение замерла: «LONDON TRIBUNE MAG. MAG.». Рядом кто-то от руки пририсовал лупу.

Я попыталась вспомнить фильм, в котором я уже видела актера, игравшего Бэтмена, но лицо будто соскальзывало. В памяти всплыла только одна сцена: гримерка и опрокинутый стол, треск электричества, женский крик – или, может быть, аплодисменты.

– Шеф? – Из своей кабинки, обклеенной семейными фотографиями, поднимается сутулый мужчина в коричневом свитере.

Титр подсказывает: «Марк Скиллинг, журналист».

– Где Саркони? – Бэтмен раздраженно машет рукой. – Пока мы не расколотим эти шифры, нам не дадут печататься.

Глава пятая

Пятница, 15 сентября, вечер

Сара Саркони умерла в две тысячи тринадцатом году – повесилась в собственной нью-йоркской квартире. Следствия по поводу ее смерти не было, потому что за несколько часов до смерти Саркони вывесила в свой блог «открытое письмо к британскому правительству», в котором написала, что больше не хочет жить.

За год до этого умер от сердечного приступа Гейб Симмонс, которого я окрестила Бэтменом. Следствия не было, потому что Симмонсу было шестьдесят пять лет и он пережил уже два приступа – в две тысячи пятом и в две тысячи восьмом.

Марк Скиллинг погиб еще раньше, всего через три месяца после публикации первого расследования «Стрельбы в Ричмонде» в «Лондон Трибьюн». Его в самом центре Лондона сбило ночное такси.

Все это было вынесено в конце фильма коротким текстом: белый шрифт и черный экран. Остальное я вычитала в Википедии, сидя на теплом унитазе в кабинке туалета возле девятого зала. Перед моими ногами по мраморному полу стучали каблуки – за стенкой шумела вода, а я сжимала в руках телефон и не могла оторваться. Только мысль о том, что снаружи меня ждет Таня, заставила меня подняться, подтянуть и застегнуть джинсы, спустить воду.

Я смотрела на себя в зеркало над широкой раковиной, видела отражение цветастых стен и хлопающих синих дверей. Взгляд скользил, словно объектив, выхватывая детали. Я будто все еще смотрела фильм с закрытыми глазами – после того как погасли титры и в зале включили свет, я несколько секунд сидела зажмурившись. Рядом Таня обнимала себя за плечи.

– Пойдем, – сказала я наконец.

Таня кивнула, поднялась и, опираясь о спинки кресел, пробралась к выходу. Я проскользила за ней, на ходу доставая телефон. Бросила Тане: «Я в туалет». И потом зависла минут на десять, пыталась понять, как так может быть, что я ни разу не слышала про «Стрельбу в Ричмонде». Десять трупов, сотни подозреваемых, долгие годы расследований – и тишина. Одно из множества громких преступлений, так и оставшихся нераскрытыми. Джек-потрошитель, Черный Георгин, смерть Эдгара По. Один из нескольких не расколотых шифров в истории: «Тамам Шуд», «письма Зодиака», «королевские квадраты». «Королевские», потому что «квадраты» нашли журналисты «London Tribune» в электронном архиве британского правительства, который в результате взлома, а может слива, оказался в открытом доступе в тысяча девятьсот девяносто девятом году.

Тысячи файлов, которые команда из трех человек прочесала за восемь месяцев. Среди прочего они обнаружили несколько документов, относящихся к делу двадцатичетырехлетней давности, – стрельбе в Ричмонде, графство Кент. Одна страница текста и приложение из двух ксерокопий – листы с «королевскими квадратами». Я читала Википедию и чувствовала, как сильно колотится мое сердце. Так бывает после хорошего фильма – ты чувствуешь словно попала в него сама. Мне хотелось вскочить и броситься к Гейбу или Марку Скиллингу, рассказать им о том, что я только что нашла: статью в Википедии о том, что они обнаружили на семнадцать лет раньше меня.

Я плеснула себе в лицо холодной воды, протерла глаза. Таня-Таня. Мне хотелось курить. Мне хотелось летать.

– Как тебе? – спросила Таня, как только я вышла в вестибюль, – она ждала меня возле касс.

– Круто! – Я махнула в сторону дверей: – Пошли.

Мы вышли на вечернюю улицу. Я зажмурилась, хотя здесь было темнее, чем внутри. Хотелось еще растянуть удовольствие от фильма.

– Таня? – раздался голос из сумрака.