Письма с Прусской войны. Люди Российско-императорской армии в 1758 году

<…> Из посланных к Кюстрину для рекогносцировки партий в этот день пополудни толпа гусаров и казаков появилась у трактирщика в лежащей в четверти мили от крепости деревне Варник. Сначала они обзавелись пивом и водкой, а затем велели наполнить все найденные бутылки без различия, хотя им было сразу сказано, что в некоторых раньше было масло и ворвань, однако им все было dobbre! то есть хорошо. Затем наконец они силой вынудили отдать деньги, для чего им понадобилось открыть несколько ящиков и сундуков, а другие они взломали сами и взяли оттуда вещи, после чего, наконец, покинули дом сами собой. Вскоре после них прибыл генерал граф фон Тотлебен, который хотел самолично занять здесь квартиру и поэтому написал свое имя на дверях, а хозяина послал в Тамзель забрать его находившийся там экипаж.

[14 августа] <…> Его королевское высочество принц Карл Саксонский развлекался утром тем, что стрелял из своего арбалета из окна в поросят на дворе, за которых он, по мнению и разумению своих слуг, заплатил очень дорого, по настоящей же цене довольно мало[1683]

. А в лагере были заняты экзекуцией шести человек, а именно двух сержантов, одного гусара и трех казаков. Пятеро из них получили только кнут, шестому же помимо того отрезали нос и уши. Потому что за день до того они бесчинствовали на мельнице Каммина, били людей, забрали у мельника не только провиант, но и деньги, телегу и лошадей. Последних на крестьянском дворе в Гросс-Каммине спрятал русский поп, получивший из‐за этого от г-на генерала Фермора жестокое порицание — хотя тот и утверждал, что у него не хватало лошадей для своего экипажа. <…>

Одному сержанту профос срезал с обшлагов и воротника кафтана галуны[1684]

, — таким образом он был разжалован в рядовые. Со вторым сержантом поступили так же. Но наказание ему было более суровым, потому что после сечения кнутом г-н генерал фон Фермор сказал несколько слов профосу, который немедленно достал нож и мгновенно отрезал преступнику близко у головы нос и уши. Наконец, подошла очередь шестого, который был рядовым гусаром, однако природным дворянином. Прежде чем он подвергся наказанию, профос снова вынул нож и вырезал ему, несмотря на все его мольбы, что-то с переда платья, по поводу чего стоявшие вокруг офицеры объяснили, что там у него был знак, указывавший на дворянское происхождение — теперь же он был лишен своего дворянства[1685]

. После чего он подвергся собственно наказанию, заключавшемуся в следующем. Так же как и бывшие перед ним, он должен был снять свою рубаху. Но так как он был природным дворянином, его секли не на земле: другой человек перекинул его руки через свои плечи и свел у себя перед грудью, крепко их держа. Ноги же обоих были крепко связаны друг с другом — правые ноги особо, а левые особо. Таким образом его подвергли наказанию стоя, а остальные должны были лечь, и это было единственным преимуществом, которое ему в этот раз принесло его дворянство. Они один за другим переносили свое наказание столь стоически, что никто во время его не издал ни звука[1686].

<…> Пополудни принц [Карл], генерал фон Фермор и генералитет снова рекогносцировали Кюстрин, однако первый затем не вернулся, а остался в [замке] Тамзель, куда за ним в тот же день должен был последовать его легкий обоз. <…> Когда стало смеркаться, осадные орудия[1687] выслали из лагеря вперед, а в следующую ночь с понедельника [14 августа] на вторник [15 августа] армия, отдыхавшая два дня у Гросс-Каммина, свернула лагерь и маршировала, остановившись перед Кюстринской крепостью. Этой ночью она получила мощное подкрепление, так как очень сильный корпус из кавалерии и пехоты, наряду с тяжелой артиллерией, двигавшийся из Ландсберга, с трех часов ночи вплоть до полудня усиленным маршем, с музыкой, проследовал через Кляйн-Каммин к Кюстрину.