Письма с Прусской войны. Люди Российско-императорской армии в 1758 году

Пехота вооружена ружьем со штыком, а также шпагой, которую носят как солдаты, так и офицеры, с той лишь разницей, что ружья и штыки у последних сделаны более изящно. Ружья (в оригинале «верхнее вооружение», Obergewehr. — Д. С.) мушкетеров не были однородными, но в целом все большие и тяжелые, с железными накладками, железным шомполом и белым ремнем. Среди еще имеющихся в наличии найденных ружейных стволов некоторые имеют дуло калибром около ¾ локтя[1719]. На всех замках стоит название города Тула, а также год изготовления. Шпаги у разных полков не были одной длины, только в 30 000‐м[1720] корпусе Броуна у всех имелись одинаковые сабли[1721]. Это сплошь вновь сформированные полки, у которых шпага была длиной ¾ локтя[1722]

, в руку шириной и ¼ дюйма[1723] толщиной, с деревянной рукоятью, — они могли сделать зарубку в ребре балки шириной в три пальца. Безусловно нельзя отказать изобретателю этого оружия в том, что такие приспособления чрезвычайно полезны, чтобы вскрывать ящики и сундуки и срубать головы свиньям[1724].

К внутреннему устроению этой армии относится прежде всего субординация в ней. У них (русских. — Д. С.) имелись генерал-лейтенанты, генерал-квартирмейстеры, генерал-майоры, полковники, майоры, капитаны, поручики, прапорщики. Субалтерн-офицеры подчинялись штаб-офицерам и генералам самым рабским образом. Поручику не разрешалось есть за одним столом с генералом.

Командующие звеньями по 100 человек казаков имели чин не меньше полковничьего и майорского, однако были ниже поручика регулярных войск, который мог их побить или велеть дать им нагайкой так, что они валились на землю. Деньги в этой армии выдавались помесячно[1725]. У гусар было заведено так, что они сами должны были обеспечить себе мундир, лошадь и сбрую и содержать это в удовлетворительном состоянии[1726]

. Отсюда не может удивлять, что среди них попадалось много разбитых лошадей и изодранных мундиров; поэтому же из экономии гусарские седла были сплошь деревянные, на которые они клали покрывало.

Монеты, которые имели хождение в этой армии, были: рубль, полрубля [полтинник], тинфы, шостаки (шестаки), целые и половинные медные копейки (Cupicen), с помощью которых велись расчеты, насколько это было возможно. За рубль давали 6 тинфов и 1 шестак, за тинф — 3 шестака, за шестак — 6 копеек; все это считали на пальцах[1727]. Больше всего денег было у русских маркитантов, потому что помимо них никто не продавал в лагере провиант, пиво и вино; поэтому они часто давали армии взаймы, для чего из России присылались расписки.

Их манера заковывать арестованных заключалась в том, что у них есть два соединяемых между собой посредством деревянных нагелей куска дерева, в пол-локтя длиной и ¼ локтя шириной, которые по краям заострены. В середине было отверстие такой величины, что если обе доски разнимали, а потом накладывали на голень ноги, то деревянными нагелями их снова можно было соединить друг с другом. Такую соединенную колоду накладывали на одну ногу арестанту и перевозили в ней.

№ 116

Примечательные происшествия и истории из Нойдамма в Новой Марке и близлежащей местности при несчастливом пребывании

[там] Российско-императорской армии. Зальцведель б. г. [1758][1728]

В отличие от предыдущих записок, этот текст представляет собой переработанные и дополненные дневниковые записи, который вел анонимный автор летом 1758 г. Это был пастор или обер-пастор городской церкви Нойдамма, единственной в городе. Записки опубликованы, очевидно, в том же 1758 г. и стоят в ряду многочисленных подобных свидетельств, оставленных местными хроникерами, прежде всего из числа духовенства[1729]. Отдельные места дословно совпадают с хроникой Нойдаммского магистрата[1730]. Издание Нойдаммского пастора известно исследователям Семилетней войны. Оно есть также в составе собрания Россики в РНБ[1731], однако до сих пор не использовано в российских исследованиях. Текст в переводе публикуется полностью, за исключением приводящихся автором ссылок на печатное издание № 113.

Картина, которую рисует пастор, передает войну с точки зрения обывателя в маленьком прусском городке и ценна своей непосредственностью и деталями. Нойдамм, ныне Дембно, основан в XVI в. и насчитывал в середине XVIII в. немногим более 1500 жителей[1732]. В эту эпоху продолжающегося «долгого средневековья» город Нойдамм все еще окружают крепостные валы с палисадами, рвами и тремя воротами. К городу примыкало село Дамм. В непосредственной близости располагалась большая бумажная и мукомольные мельницы, расположенные на протекавших рядом притоках Одера Дарре и Митцель. Нойдамм ближайший город (8–10 км) от места баталии при Цорндорфе. Автор — тот самый пастор, которого недобрым словом поминает в своих записках Теге[1733].

Брат мой!