Письма. Том III. 1865–1878

Воспитание детей есть самая труднейшая задача для науки. И потому справедливо говорится, что мы не умеем воспитывать детей своих. И точно так! Напр., несмотря на то, что многие и много писали и пишут о сем предмете и некоторые даже весьма основательно и с знанием дела, опытно; но при всем том мы еще не имеем полной системы или точной науки, как воспитывать детей так, чтобы не уничтожая и не извращая никакого характера, данного природою человеку, в то же время всякий из них направлять так, чтобы он при всем развитии своем не был препятствием к достижению главной дели существования нашего на земле, указанной нам Спасителем нашим. Впрочем, это, кажется, и выше сил человеческих.

Но достигнет ли до этого наука или не достигнет, для нас, православных чад Христовой Церкви, почти все равно: мы уже имеем правило, и самое действительное и верное правило, как направлять всякий характер к достижению главной нашей цели- Царствия Небесного, — это страх Божий

[249]. Учите и научайте детей бояться Бога всегда и везде; и все они, какого-бы кто из них ни был характера, будут люди благочестивые, честные и проч., и след., люди полезные Церкви и обществу, хотя и всякий на своем месте и своим образом; а без этого, т. е. без страха Божия, никакие науки, никакой метод воспитания не доведет человека до главной цели его существования.

Учить и научить страху Божию (говорят) сказать легко; но как это делать? как приняться за это?..

Для светских людей, или сказать иначе, для людей, по-нынешнему просвещенных, быть может, это точно вопрос неудоборешимый. Но этот, так сказать, секрет узнали наши православные предки давно-давно, — еще ранее, чем появились у нас науки, а именное страх Божий есть один из даров Духа Святаго, а дары Духа Святаго даются всякому христианину. Одно из главных средств к получению даров Св. Духа есть молитва. Следовательно, учите и научайте детей молитве, и они будут иметь страх Божий[250]

.

Общая цель воспитания детей есть развить в них все способности телесные и душевные и дать понятия о чести и других подобных побуждениях быть человеком, достойным сего имени.

Но цель воспитания детей духовного звания, можно сказать, должна быть еще выше по самому имени духовных. Мы в самом деле должны быть духовные, а не душевные только (I Коринф. II, 14, 15); ибо назначение наше есть: словом, духом и житием руководить других к царству жизни, нетления и славы и проч.

И потому воспитание наше должно быть самое полное; оно, по возможности, должно совмещать в себе все цели доброго и полезного воспитания, т. е. оно должно заниматься не одною душою только, но отчасти и телом, и в особенности духовною стороною человека.

Но в настоящее время у нас, можно сказать, обращено все внимание и все направление только к развитию и образованию одних способностей душевных; и то, конечно, еще далеко не вполне; ибо заботятся только о том, чтобы воспитанники имели сколько возможно более разных познаний и сведений[251]. Прекрасно, но несчастные опыты показывают, что иному лучше бы иметь самые ограниченные познания, чем, имея познания обширные, быть вредным….

Конечно, не забыта в наших воспитанниках и духовная сторона; ее касаются и об ней говорят, можно сказать, каждодневно. Но, к сожалению, все это ограничивается только изучением катихизисов (почти в начале курса) и богословских наук (в конце). То и другое почти без применения к практике. И потому все это имеет ту же пользу, как и все прочия науки. И притом, можно сказать, что катехизис, особенно пространный, преподается очень рано в отношении к возрасту детей, а богословския науки поздно, т. е. тогда, когда в воспитанниках сердце затвердело, воля окрепла, характер принял свое естественное направление, страсти выросли и овладели рассудком, и вследствие этого все духовное остается почти только в памяти, не проникая в сердце, и оно даже кажется тяжким, неудобоисполнимым и более, смотря по степени испорченности сердца, — и главное, едва ли не от того, что воспитанники не видят ни требования, ни понуждения[252]

от своих начальников и руководителей к исполнению того, что им преподается.

Посему очевидно, что нам весьма много надобно изменить в системе нашего воспитания, как в отношении духовном, нравственном, так и физическом, даже и научном.

Я не считаю здесь нужным объяснять, почему я к понятию о нравственном воспитании прибавляю еще духовное; потому что первого не отвергали и язычники, а о последнем они и понятия не имели; но у нас, духовных, это должно быть главным предметом.