Письма. Том III (1936)

На собраниях наших Комитетов Вы, вероятно, читаете наше ежемесячное обозрение деятельности. В связи со всеми данными Вашей деятельности все это вместе взятое дает членам Комитета картину не только не прекращающейся, но развивающейся деятельности. Вероятно, членам Комитета очень приятно видеть, как в разных странах укрепляются новые группы и каждая из них в своем направлении вносит самодеятельную культурную работу. Конечно, письмами эта работа направляется, но все же очень драгоценно видеть самодеятельность. Прямо невообразимо сопоставить полезную самодеятельность культурных групп с преступным вандализмом трио. Только вообразите, какой непоправимый и материальный и духовный ущерб нанесен ими и Школе, и «Прессу», и Музею, и бондхолдерам. Даже нельзя предположить, какими мерами этот четверной ущерб может быть возмещен. Допустим, что кто-то возьмется вычислить все материальные убытки нанесенные, но как же вычислит он число распуганных возможных учеников, или число авторов, желающих кооперировать с «Прессом», или число не пришедших доброжелателей Музея и число напуганных жильцов и других обстоятельств, противоречивых пользе бондхолдеров. Ведь все это трудно учесть, уже не говоря о неисчислимом вреде, причиненном клеветою. Вот опять слышим, что в некоем местном городе наши друзья нащупали новые рассадники клеветы, питаемые все из того же вреднейшего глинообразного источника. Ведь темные употребляют все усилия, чтобы клеветою хоть как-нибудь нарушить авторитет. Но все эти уловки должны быть приняты во внимание. Подмечайте все признаки клеветы. Пусть адвокаты если и не везде смогут вчинять формальные иски, то все же пусть во всех случаях клеветы [отправляют] строгие вразумительные письма. В таких случаях письмо от адвоката всегда имеет большое значение. Конечно, до Вас и до нас докатывается, может быть, лишь одна тысячная всяких творимых злоумышлений. Но если хотя бы в этой части будет положено строгое вразумление, то все же какие-то нинкомпупы станут осторожнее.

Воображаем, как были возмущены Шаховские, Московы и другие порядочные люди произведенным кощунством в часовне. Только отвратительною злою волею можно объяснить эту темную войну, которую трио объявило никому другому, как Св. Сергию. Сделали они это в полном знании, значит, и в полной ответственности. В то время, когда в Индии индусы и магометане печатают жизнеописания Преподобного и пишут о нем с величайшим почтением, тогда в то самое время в стране, известной своими цивилизованно-широкими взглядами, происходит кощунство. Неужели и этот эпизод придется закончить восклицанием Пушкина: «Народ безмолвствует»? Во всяком случае, для адвокатов и для реф[ери] такое нагромождение безобразных преступлений должно быть чрезвычайно показательно. С самого начала безобразная кража шер и затем все это множество отвратительных бесчеловечных действий — желание выселить Вас, арестовать Вас, разгромить Школу, обезобразить часовню — поистине целая громада позорнейших деяний, которые могла подсказать лишь сатанинская злоба. Итак, пусть соберутся все благие честные силы — ведь дело идет не о личностях, но о принципах этики.

Шлем Вам все мысли о бодрости, о твердости и простите, если еще раз прибавим, о единении. Будем противоставлять силам тьмы все лучшие накопления и понимание, в чем заключается реальнейший светлый двигатель.

Сердцем и духом всегда с Вами,

Е. & Н. Р.

148

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман

20 августа 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

СОВЕРШЕННО ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родная Р[адна],