Письмо в Лабиринт (СИ)

– Зачем нам это надо? – сказал я. – Мы ведь больше не собираемся в Лабиринт. Или у кого-то там остались срочные дела?

– У меня – точно нет, – проворчал Морган. – Слушай, Печкин, слезь-ка оттуда.

Мы сидели на балконе библиотеки. Это был даже не балкон, а галерея – она тянулась вдоль всего здания, и я сидел на перилах, свесив ноги вниз, глядя на город, сбегающий уступами к морю. Над городком плотными слоями лежала густая жемчужная дымка, дело шло к вечеру, и солнце, уходя за горы, подсвечивало море, заставляя его окрашиваться в удивительные цвета.

– И что? – жизнерадостно сказал Рыжий. Он сидел на столе Моргана, сдвинув стопки книг и подогнув под себя ногу. – Ну, не собираемся и не собираемся. Как нам это мешает сходить в экспедицию? В маленькую, короткую, простую экспедицию, которая не займет больше трех-пяти дней и после которой я от вас отстану – можете быть свободны, как ветер Фриланда!

– Мы и так свободны, – проворчал Морган. – Аптека, слезь, пожалуйста, с перил.

– Зачем это? – пробормотал я.

– Отломятся, – предрек Морган, – и полетишь вниз.

Я покосился в двадцатиметровый провал под собой и сел боком, прислонившись спиной к резному столбику галереи. Капитан неодобрительно смотрел на меня поверх нагромождения книг. Все наши остановки в Тесле он всегда использовал для того, чтобы засесть в этой библиотеке и нагромоздить вокруг себя кучу книг.

– Ты ведешь себя, как под кайфом, – неодобрительно сказал он. – Всегда, как только попадаешь сюда. Особенно в первые дни.

– Потому что свобода – это наркотик, – отозвался я. – И на тебя она тоже так действует. Просто ты не любишь подавать вид, что потерял контроль.

– Не в этом дело, – сказал Морган и с раздражением содрал очки. – Просто я понимаю, что к этому нельзя привыкать. Тут ведь живо расслабляешься. Начинаешь принимать, как само собой разумеющееся, что перила прочные, погода хорошая, а люди не врут. Привыкнешь, вернешься в Лабиринт и будешь там вести себя как блаженный.

– Погода тут не всегда хорошая, – пробормотал я – И мы вроде только что говорили о том, что больше не собираемся в Лабиринт.

Морган – перестарховщик. Я ни разу еще не видел, чтобы вещь, сделанная во Фриланде, сломалась в хоть сколько-нибудь ответственный момент. Даже если это деревянные перила на двадцатиметровой высоте, выглядящие хлипкими. Я снова глянул вниз. Узкая улица под нами была практически пуста, как и остальные улицы городка, только ползли по мостовой туманные струи, и сквозь них проходили иногда по двое, по трое не торопящиеся никуда фриландцы. Этот городок всегда казался полупустым. Библиотека венчала гору, и весь город внизу был как на ладони: разноцветные крыши под дымкой тумана, мощеные брусчаткой узкие площади, башенки, флюгера, ломаная линия акведука и широкий купол Форума, сверкающий тускло-серебряным блеском. Отсюда хорошо видна была и главная площадь со скульптурой – небольшого роста бронзовым человечком в шляпе.

Однажды – вскоре после того, как мы с Морганом впервые попали сюда — я спросил у местных, почему городок назван в честь лабиринтца. Местные удивились. «Почему лабиринтца? Тесла был фриландец. А по профессии? По профессии – мастер, конечно. Он жил на этом побережье, работал здесь. А потом ушел и оставил тут свою библиотеку. Тут возник город, именно из-за библиотеки. Мастера в память о нем стали хранить здесь некоторые свои книги, они очень уважали мастера Николу. Вон она, библиотека – на горе».

Если бы меня спросили, далеко ли Тесла от Границы, я бы не знал, что ответить. Чаще всего после перехода мы оказывались в пригородах. Но иногда – иногда нам приходилось сутками выбираться из леса. Граница Свободной Страны редко стоит на месте…

Происходит это так. Ты выходишь из Лабиринта, и Граница оказывается у тебя за спиной. Выглядит она чаще всего как ручей, или мелкая речка, или даже просто овражек с перекинутым мостиком. Проводник никогда не ошибется и не перепутает Границу с простой канавой. Обычный же фриландец в большинстве случаев избегает к ней приближаться. Я спрашивал у них, и они говорили: «Просто хочется остановиться и повернуть назад. Это похоже на какую-то тревогу или отвращение». Я и сам испытывал нечто подобное, подходя к Границе с фриландской стороны. Спустя час-другой в Лабиринте это ощущение пропадало.

Дозорные – которых в Пограничье много – специально учатся преодолевать это чувство. А вот обычные лабиринтцы не испытывают его вовсе. Поэтому Рыжий с Морганом без меня стараются не переходить здесь никакие речки ни по мостам, ни вброд.

Но, попытавшись найти тот же самый мостик в том самом месте, где ты вышел из Лабиринта вчера, ты почти гарантированно потерпишь неудачу. Ты пойдешь по знакомой дороге и наткнешься, например, на озеро. Или тропа напрочь потеряется в зарослях. Или уведет тебя высоко в гору, и ты будешь стоять на вершине, как дурак, и созерцать неописуемую красоту фриландских пейзажей. В которых на много километров вокруг не будет и следа Границы.