Письмо в Лабиринт (СИ)

– Не понял я ни черта, – признался он и почесал шрам на тыльной стороне предплечья. – Сами знаете, как они иногда говорят. Все отдельные слова вроде понятны, а вместе получается рыбий язык. Вроде как в этих вот талмудах, – он ткнул пальцем в стопки книг. – Не знаю, с какой стати ты на них столько времени тратишь. Ну, что-то про социограммы в каких-то экспериментальных группах, что-то про степени ригидизации пространства границ…

– Степени ригидизации?

– Угу, – энергично мотнул головой Баламут. – Именно степени ригидизации. И прошу заметить, пространства границ. То ли они масштабный десант в Глухоманье готовят, то ли обсуждают проблемы развития теоретической физики.

– И всё это было неделю назад? – спросил я.

– Около того. Ага, – подтвердил Баламут и выжидательно замолчал, поблескивая на меня желтыми глазами.

Так Голдхейр знал, что мы давно в Тесле! Это, конечно, полностью меняло дело.

– Что-то у них там происходит, – сказал Морган. – Ригидизация пространства границ! – Он отодвинул стул, поднялся, подошел и тяжело оперся на перила. Перила скрипнули. – Ну, на Форуме – ладно... Но я ведь тоже их видел. На улицах. И вчера, и сегодня. Чтобы целители просто так толпами по Пограничью разгуливали? Смотри-ка, легки на помине.

– Что там? – тоже заинтересовался Баламут и соскочил со стола.

По всей длине здания напротив нас тянулась галерея – копия той, на которой сидели мы. Там действительно появилась сейчас с шумом и разговорами большая группа фриландцев. Кое-кого я даже узнал. Среди множества спин и правда промелькнуло несколько зеленых плащей.

– Вы такое видели когда-нибудь? – тихо спросил Морган.

Конечно, я всю неделю сидел в библиотеке и общался в основном с отправителями писем и посылок, поэтому не мог заметить то, что замечали Капитан и Баламут. Однако происходящее сейчас на галерее противоположного здания было правда очень странным.

Не то чтобы целители во Фриланде – редкость. Но случайно встретить в такой близости от Границы – ну, толпу не толпу, а даже просто несколько целителей сразу?

Это все равно что в Лабиринте случайно занять место на пляже рядом с рок-звездой.

Но у них ведь тут постоянно что-то происходит. А лабиринтцев в свои дела посвящать совсем не обязательно.

Галерея на той стороне улицы снова почти опустела, но человек десять — мужчины, женщины – задержались прямо напротив нас, и среди них – одна целительница в зеленом. Видно их было исключительно хорошо, улица была шириной метров десять. Послышался смех, кто-то вдруг пропел строчку незнакомой песни, и все снова засмеялись.

– Алоха, вамос! – неожиданно крикнул Баламут, вися на перилах.

Многие в маленькой группке обернулись, пара человек махнули нам рукой, не прекращая разговора. Слов было не разобрать.

– Какие у вас дела? – снова прокричал Рыжий. В этот момент целительница, стоящая у перил, подняла голову, и капюшон ее зелёного плаща упал на плечи. Она смотрела прямо на нас. Она была изумительно прекрасна.

3.

Баламут втянул воздух сквозь зубы. Незнакомая целительница, отворачиваясь, неслышно произнесла несколько слов. В тот же момент всю улицу как-то сразу заволокло плотнейшим туманом, и группа на галерее полностью скрылась с наших глаз. Мне показалось, что вдруг наступили сумерки.

– Есть одна тян... – отрывисто, сквозь зубы пробормотал Рыжий невразумительное и замолчал.

С минуту мы не говорили ни слова. На целительниц, вообще, обычно приятно посмотреть. По правде говоря, большинство из них обладают незаурядной даже для Фриланда внешностью. За исключением тех, которые предпочитают внешность столетних ведьм.

Но эта целительница таким исключением не была. Она была исключением скорее... в другую сторону.

– Falling, yes I'm falling, – тихо произнес Морган.

– В условиях крайней экономии материала... – невразумительно пробормотал Баламут.

И они снова замолчали. С чем бы это сравнить?..

По моему лицу прошло дуновение. Туман над городом быстро рассеивался. На галерее здания напротив не было ни души.

– Радует одно, – тихо сказал Морган. – Вряд ли мы когда-нибудь еще ее увидим.

Он повернулся и снова сел за стол. Нет, до сумерек было еще далеко. Рыжий помотал головой, как бы стряхивая что-то с ушей, и оттолкнулся от перил.

– Самое главное знаете что? – сказал он. – Что нам надо поторопиться, если мы хотим эту птицу застать. Моя... мой источник... говорит, что хранители со дня на день ее будут отваживать.

– Отваживать?

– Угу. Отваживать. Она, говорят, из Глухомани, эта птица.

– Откуда же еще, – пробормотал Морган. – А эта – источник твой – она откуда знает, чтo хранители собираются сделать или не сделать?

Баламут только посмотрел на него. Если фриландец говорил, что что-то знает, то так оно всегда и было.

– Короче, – сказал Рыжий. – Хорош рассусоливать. Мы идем или нет?

– Проводник! – раздалось внизу под нами. Посреди улицы стояла Алиса, щурилась из-под руки, красный сарафан трепетал на вечернем ветру, как флаг. – Вы идете ужинать?

– Идем! – прокричал я в ответ.