Пистолеты для двоих

О нет, нет! Молодому господину не выпало счастье быть солдатом. Он долго служил в счетной конторе и даже не рассчитывал на перевод из Лиссабона. А тут – не без гордости сообщил он – ему вдруг предложили место в Сити, в штаб-квартире, и он прыгнул на борт первого же почтового судна. У него даже не было времени предупредить родителей. То-то откроют они рты от удивления, обрадуются: вот те на, кого мы видим! Он хотел остановиться в «Лебеде», в центре городка, но там все забито постояльцами, и ему дали от ворот поворот. Как и в «Георге». Хотя бы в «Пеликане» – то ему повезет?

Мягко подталкивая молодого человека к дверям столовой, хозяин заверил, что спальня отличная: простыни хорошо проветрены, в постели лежит горячий кирпич, камин давно растоплен.

– Слава всевышнему! – воскликнул джентльмен из Лиссабона. – Надоела беготня по гостиницам! Да и голоден я как черт! Что у вас на ужин?

Ему пообещали баранину с фасолью, на первое суп и брокколи. Потирая руки, молодой человек воскликнул с мальчишеским восторгом:

– Баранина! Настоящая английская баранина! Превосходно! Именно по ней я скучал три последних года! Несите живее, приятель, я могу умять целую тушу!

К этому времени хозяин успел ввести его в столовую – комнату с низким потолком, закрытыми наглухо окнами, одним длинным столом и старомодными скамьями с высокими резными спинками. На одной из скамей, грея ноги у камина, сидела девушка; на другой – мужчина в кротовом жилете. Лицо его было спрятано за журналом, и на вновь прибывшего он не обратил никакого внимания. Молодая леди быстро убрала ноги под скамью и чинно выпрямилась.

Джентльмен из Лиссабона подошел к камину и протянул руки к огню. Помолчав немного, он нерешительно улыбнулся и заметил, что ноябрь в этом году холодный, особенно вечерами.

Леди кивнула, но от комментариев воздержалась. Джентльмен, которому не терпелось разделить с миром свою радость, доложил, что давно не был в Англии, и с надеждой добавил, что его зовут Джон Крэнбрук. Девушка украдкой бросила на молодого человека изучающий взгляд и, судя по всему, осталась довольна. Сменив позу на менее принужденную, она сообщила, что ее имя Мэри Гейтсхед. Молодому человеку такое доверие доставило удовольствие. Он отвесил вежливый поклон и сказал, что ему приятно познакомиться. Подобная благовоспитанность подтолкнула мисс Гейтсхед пригласить его сесть рядом, коим предложением он не замедлил воспользоваться, при этом обратив внимание на пару прищуренных глаз, появившихся из-за журнала с противоположной стороны стола. Однако едва он встретился взглядом с угрюмым человеком, как тот вновь занялся чтением, и мистеру Крэнбруку оставалось лишь созерцать отпечатанную жирным черным шрифтом рекламу грушевого мыла, а рядом – еще одну с призывом втирать в голову русское постное масло. Результат не заставит себя ждать, говорилось в объявлении.

Чтобы завязать разговор, мистер Крэнбрук поинтересовался, пыталась ли мисс Гейтсхед найти свободную комнату в «Лебеде» и «Георге».

– О нет! Большие гостиницы мне не по карману, – откровенно призналась девушка. – Я всего лишь гувернантка.

– Правда? А я служу клерком в счетной конторе Натана Спеннимора, – с не меньшей откровенностью доложил мистер Крэнбрук. – Обычно они и мне не по карману, но сегодня у меня полно денег!

Он похлопал себя по груди и засмеялся, а его глаза сияли так гордо и радостно, что мисс Гейтсхед почувствовала симпатию к молодому человеку и спросила, как ему удалось достичь столь блестящего положения.

Пока джентльмен в кротовом жилете читал журнал, а хозяин стелил скатерть, Джон Крэнбрук охотно рассказал девушке, как три года назад его отправили в Лиссабон, – там, конечно, хорошо, но дома-то человеку всегда лучше! – и как ему неожиданно крупно повезло: вот-вот достанется высокая должность в лондонской конторе. Джон понятия не имеет, почему выбрали именно его, но, как мисс Гейтсхед может догадаться, свой шанс он не упустил!

Мисс Гейтсхед предположила, что продвижение по карьерной лестнице – награда за преданную службу. Мистер Крэнбрук густо покраснел и усомнился, что дело в этом. Спеша сменить тему, он поинтересовался о ее планах и о том, куда она держит путь. Оказалось, что мисс Гейтсхед – старшая дочь из большой семьи викария, едет к своему первому месту службы. К очень достойному месту, заверила она. Большой дом меньше чем в десяти милях отсюда. Миссис Стоктон, хозяйка, любезно пообещала утром прислать за ней к «Пеликану» коляску.

– В такую погоду могла бы отправить и закрытый экипаж, – возмутился Джон.

– О нет! Ведь я всего лишь гувернантка, – выговорила потрясенная мисс Гейтсхед.

– А если ливень?

Девушка рассмеялась.

– Подумаешь! Не сахарная, не растаю!

– Вы можете простудиться, – строго настаивал Джон. – Вряд ли ваша миссис Стоктон отличается добротой.

– О, не говорите так! Я и без того ужасно боюсь, что не подойду. У нее девять детей – представляете! – так что я могла бы на многие годы обеспечить себя работой!