Плач льва

— Ты с ума сошел! Я должна буду потратить на это уйму времени, которого у меня нет. Я же не отдыхаю в Дижоне! Давай я предложу тебе вместо лекций по общей хирургии штудировать стихи, чтобы научиться с первого слова отличать классицизм от романтизма или символизма.

— А ты умеешь это делать?

— Не издевайся! Ты же знаешь, что бриары…

— Женя! Твои бриары совершенно не пострадают. Ты каждый день ходишь в университет и обратно, ездишь к заводчикам, гуляешь по городу. Что мешает тебе это делать с плеером в ушах?

— Ничего, — недовольно бухтит Женя.

— Правильно. Умница! Ты даже не представляешь, насколько эффективным окажется мой метод. У тебя разовьется музыкальная память, и тогда…

— Ладно-ладно, посмотрим. Ну, а с этим-то мне что прикажешь делать? — Женя показала на оставшуюся в коробке пачку листов.

— Ах, это? Это ноты.

— Зачем мне ноты? Я в них не разбираюсь.

— Разберешься. Здесь есть самоучитель. Я отправил тебе в Дижон синтезатор, так что, как только получишь, сможешь начать осваивать.

— Майк! Ты серьезно? Ты, наверное, не в себе. Я — зоопсихолог, а не музыкант. — Женя кипела от возмущения, но молодой человек ничем не показывал, что замечает ее состояние.

— А я — хирург, а не серфер, но это не мешает моим стараниям профессионально стоять на доске.

Жене очень хотелось достать всю эту совершенно бесполезную, с ее точки зрения, нотную грамоту из коробки и разорвать в клочки, но она все же сдержалась — и правильно сделала.

Уже через мгновение Майк хитро улыбнулся, обнял ее и сказал:

— Ну, прости, милая. Я пошутил. Ноты мои. И синтезатор тоже для меня.

— Зачем же ты отправил его в Дижон?

— А на чем же я сыграю тебе «All you need is love»[12], когда приеду в Дижон?

— Ты приедешь в Дижон?

— А как прикажешь проверить твои успехи на музыкальном поприще?

— А как же учеба? Или ты говоришь о каникулах? — Женя погрустнела: до каникул оставалось еще несколько месяцев.

— Нет. Каникул ждать слишком долго. Я прилечу через пару недель на выходные.

— На выходные? Из Австралии? Ты не шутишь?

— Нет. Но с тебя пять выученных мелодий.

Женя выучила десять. Сделать это оказалось гораздо легче, чем она предполагала. Нет, сначала все происходило именно так, как и должно было. Точнее, не происходило ничего: мелодии вылетали из головы и из памяти, не задерживаясь ни на секунду. Через четыре дня маниакальных прослушиваний популярных мелодий девушка так и не научилась различать хотя бы три их них. Женя с тоской поглядывала на доставленный синтезатор, занявший почетное место в ее небольшой комнатке, и не переставала думать о том, какое разочарование ждет его обладателя. Ее не покидало желание опустить руки и перестать тратить драгоценное время на совершенно бесполезное занятие, но данное обещание не позволяло сделать это с былой легкостью и заставляло снова и снова надевать наушники в любой удобный момент.

Зрительские трибуны на ежегодной выставке лучших собак Франции были заполнены до отказа. И впервые Женя радовалась тому, что может слушать музыку, а не лай, вой и рев собак, их хозяев и болельщиков. Она практически не думала о том, что за звуки доносятся из плеера, уже не пыталась разобраться и угадать — просто выполняла свой долг, очищала совесть. Гораздо больше ее интересовали претенденты на медали, бегающие стройным кругом по площадке, встающие в стойку, выполняющие команды.

Ожидающий своего выхода рыжий пинчер нетерпеливо прыгал из стороны в сторону. Заметившая беспокойного пса Женя сначала лишь наблюдала с улыбкой за его метаниями, а потом неожиданно заметила, что резковатые, высокие скачки собаки удивительным образом совпадают с мелодией, которая в ту минуту доносилась из наушников. «Имре Кальман, «Марица», — прочитала она и снова взглянула на уже переставшего прыгать и закрутившегося в погоне за собственным хвостом пса. Веселый, энергичный опереточный канкан удивительно подходил к его беспокойным, неутомимым движениям. Женя не тратила время на раздумья, достала ручку и оставила на коробке от диска размашистую подпись «пинчер».

Следующая мелодия, которую она вставила в плеер, оказалась такой же быстрой, порывистой и дерзкой, но Женя уже отчетливо понимала, что с пинчером она не имеет ничего общего. Это была… это была… это дергала зубами поводок нервная, пушистая болонка. Собака упиралась всеми четырьмя лапами, трясла головой и, крепко вцепившись в кожаный ремешок, настойчиво приглашала хозяина пройти наконец на площадку. Женя не успела прочитать название композиции, Челентано уже начал петь, и она, узнав мелодию, удовлетворенно ухмыльнулась, а когда певец дошел до припева и девушка услышала знаменитое «…Tutta la gente si gira[13]…», то расхохоталась в голос, не обращая внимания на осуждающие взгляды окружающих. Она живо представила, как собака сейчас выйдет на площадку и зрители, сраженные белыми кудряшками и красным бантиком, начнут оборачиваться, смотреть на нее и восхищенно перешептываться. Таким образом, знаменитый итальянец был назван болонкой без малейших угрызений совести.