Пламенный Дух (СИ)

Куруфин опять маленький мальчик. Он подпрыгивает, встаёт на цыпочки, чтобы достать до прозрачной стеклянной поверхности стола, через которую отлично видны инструменты. Душу переполняют идеи, но Атаринкэ не в силах осуществить их. Ему удаётся допрыгнуть и схватить за длинную рукоять лежащий с краю молоток. Инструмент, падая, превращается в бешено вращающийся молот: малыш бросается бежать. Задыхается от быстрого бега. Его маленькие ножки не способны опередить стремительное падение. Мастер спотыкается. Падает, накрывая голову руками, а на него обрушивается град из смеси мечей и инструментов. Предметы падают, колотя по голове и спине, превращая fёa в истыканное мечами, копьями и стрелами нечто…

…Напряжение растёт. Стеклянная поверхность всё ближе. Куруфин прыгает, хватается руками за гладкое стекло. Впивается ногтями в холодную поверхность, но пальцы предательски скользят по равнодушному холоду стекла. Душа неотвратимо соскальзывает обратно в карамельно-приторную розовость.

«Когда ты сложишь этот узор, я уберу розовый цвет из твоих чертогов…» Душа Искусника верит и не верит беспристрастному голосу Намо. Маленький Куруфинвэ сидит на карамельно-зефирном ковре мозаики и пытается соединить воедино огромную картину. Ещё несколько элементов, и эта розовая дрянь пропадёт! Нет! По плюшевому ковру проходит дрожь. Мозаика приходит в движение. Душа мечется, темнеет в бессильной злобе: пол в чертогах трясётся, безупречный узор распадается. И вместе с ним рушится надежда fёa обрести покой. Атаринкэ в отчаянии бьётся головой о бархатную стену.

Вдруг впервые за всё время, проведённое в чертогах Небытия, появляется ощущение сильных рук отца. Душа сквозь накатившее отчаяние понимает, что падение прекратилось: он взлетает вверх! Малыша поднимают над поверхностью стола. Он смотрит сверху вниз на инструменты, пробует взять их в руки. Молоток больше не превращается в молот, падающий с небес. Отец с улыбкой помогает. Атто? Fёa Куруфина начинает светиться от нахлынувшего счастья. А ещё вокруг больше нет ядовитой карамельной розовости! Внезапно Атаринкэ понимает, что сидит на плечах Фэанаро, который несёт сына по тёмным мрачным коридорам. Пламенный Дух что-то довольно напевает себе под нос. Искусник хватается за уши отца, весело смеётся. Всё вокруг размывается в мутные образы.

Внезапно открывается дверь. Руки отца спускают малыша вниз и ставят на порог. Куруфин вприпрыжку бежит по тёмному коридору в родном доме. Замирает на мгновение, услышав голоса братьев. Оглядывается на отца. Тот с улыбкой кивает в ответ. Атаринкэ хохочет, бросается бежать со всех ног вперёд, стремительно врывается в светлую комнату. Макалаурэ замолкает, опустив лютню. Майтимо удивлённо вскидывает брови. Амбаруссар прекращают потасовку, глаза близнецов округляются.

— Атаринкэ?

— Я дома! — малыш пританцовывает от восторга. Кидается к застывшим на месте братьям. Старшие наклоняются к нему, подхватывают на руки. Вокруг fёa образуется сияющая аура. Светящаяся от радости душа Искусника вдруг понимает, что Атаринкэ стремительно растёт. Он уже не ребёнок! Оглядывается и замечает, что отец зашёл следом. На лице Фэанаро расплывается довольная улыбка.

— Я нашёл его!

***

— Что это было, атто? — не выдержал старший, когда прошёл первый восторг от встречи с братом. Пять братьев расселись на шкуре у камина. Отец задумчиво потёр подбородок. Как в прежние времена, стал мерить гостиную шагами. Помолчал, собираясь с мыслями. Сыновья притихли. Амбаруссар прижались к Майтимо. Куруфинвэ спрятался за спиной Макалаурэ, утыкаясь лбом в его плечо, чтобы не мешать играть на лютне, но Линдо накрыл ладонью струны, наблюдая за Пламенным.

— Я думаю, Намо опять использовал приём вытаскивания из души её страхов. Неважно, детские они или появились потом. Ему нужно было заставить fёa раскаяться? Значит, Владыке Судеб нужно, чтобы вы раз за разом страдали от того, чего больше всего боялись. Нельо, я тебе уже рассказывал про закон маятника.

— Да, атто, я помню, — Майтимо крепче прижал к себе близнецов. Амбаруссар довольно заулыбались.

— Намо использовал твой страх, что ты не сумеешь вовремя поставить защиту и оградить младших от опасности. А ещё твои неосознанные страхи, что ты не выдержишь пыток. Он всё очень умело вытряхнул из глубин твоей души. В случае с Амбаруссар Владыка Судеб заставил их страдать из-за разлуки друг с другом. Их души не могли очиститься, пока были в страхе и тревоге друг за друга.

Макалаурэ пробормотал что-то невнятное себе под нос и вытащил из-за спины Искусника. Прижал к себе чуть отстранившегося от проявления такой заботы братишку.

— Ты, Кано, метался между жизнью и смертью. Тебе и представать перед Намо не надо было, чтобы страдать… Страх увидеть меня, что я спрошу с тебя за камни. И страх перед Нэрданель, что ты не смог уберечь братьев.

— Да, всё верно, — душа менестреля стала темнеть, облик Макалаурэ замерцал. Атаринкэ удивлённо оглянулся на старшего, боднул его головой.

— Эй, ты в порядке?