Пламенный покров

— Ну вот, — разочарованно подытожил он, поставив Лойс на землю. Притихшая девочка враз до яростного помутнения возмутилась такому обороту событий и ничтожной реакции мужчины и уставилась на него с укором такой безжалостной испепеляющей силы, что пламя ада показалось хлопушкой.

— Что «ну вот»?!

— Пойдём пешком. На следующей станции пересядем, авось, — не теряя стойкой жизнерадостной надежды предложил Даглас, начиная спешно идти по снегу вдоль рельс. Девушке ничего больше не оставалось, как бежать за ним, зябко кутаясь в шарф.

Они почти бегом прошли вперёд в звеняще падающую чёрным шёлком тьму, пока Лойс не произнесла со всей давно взбунтовавшейся гневной серьёзностью, на сколько хватило обиды:

— Даг. Ты опять мне чего-то не говоришь.

— Да? — удивленно поднял брови печник, внимательно повернув голову на потеряшку. Он даже замедлил шаг, поравнявшись с ней, и, наивно недоумевая, пытался не упустить ни единого слова. Подтверждать статус страшного лжеца ему претило до смерти.

— Ты кашляешь кровью, — вспомнив не единожды обронённые следы болезни, похожей на запущенный туберкулёз, нахмурилась девушка, всё же не выдержав открытого тормозящего взгляда от печника и беспокойно опустив глаза.

— Не бери в голову, — Даглас раздражённо махнул рукой, в нём словно пилой остервенело крошили корпус, заставляя бессильно опустить плечи. Нет, невыносимо, просто невыносимо. Неужели он должен и это объяснять? Она и так напугана дальше некуда, и свести её с ума окончательно ещё и фактом, что он болен… бесчеловечно.

— Конечно, без проблем! — напряжённо, как под взрывной миной, съязвила Лойс, ощерившись и гневно сощурив глаза. — Я уже как-то смирилась с мыслью, что нас могут укокошить, потому что ты ходячая мишень! Но на этом моё терпение кончилось, всё.

Требовательный злобный тон оказал на мужчину действие, похожее на мощный удар по шее. Он спрятал лицо в вороте ощетинившегося нитками свитера, стараясь не выдать пылающих алыми пятнами стыда щёк, но и дальше вдохновенно строить из себя несокрушимую стену уже казалось бесполезным.

— Эх… дело в том, что я питаюсь деревом, а сгорает оно быстро и тлеет отвратительно. Огню не хватает сил, чтоб греть сердце, а дым оседает в лёгких. Если бы я ел мясо, такого бы не происходило. Но есть нюанс — человеческое.

— И всё-таки ты меня не сожрёшь? — всё ещё мало удостоверившись, тем более с такими неутешительными знаниями, поинтересовалась девочка, с подозрением вцепившись глазами куда-то печнику в подбородок.

— Ты уже три раза спросила, ДА, — ёмко гаркнул Даглас, утомлённо понимая, что ему ещё часами придётся убеждать, что он не кровожадный чёрт из преисподней. И что он способен защитить Лойс и не сделает ей больно…

Это доказать тяжелее всего ребёнку, который в своей жизни никогда не чувствовал и не видел к себе доброго отношения. Только бездушную злобу и одиночество.

* * *

Железная дорога вскоре свернула на мост через озеро. Оно застыло в моменте шквала, прозрачными мутными разводами синей, зеленоватыми искрами блестящей воды и белых трещин льда, складывающихся в завитки и сеть непонятного зимнего языка. Пришлось сойти на берег и идти вдоль, пробираясь через кусты и ветки, тянущиеся серебристой ломкой бахромой до самой земли.

Дагласа не оставляло ощущение, что за ними наблюдают, жадно и пристально, словно голодная до бешенства стая волков из леса. Но дикие звери не выходили к озеру ночью, потому что тогда его бдительно охраняют духи утопших. Демонов они не трогали, но в таком случае разве может в чаще истомлённо ждать адское существо, не упуская двух озябших путников из вида?

Ведь кроме Дагласа здесь нет нечисти… или его чутьё подвело?

— Даг, мне кажется, я что-то слышала, — у Лойс панически ёкнуло сердце, когда до её ушей донёсся далёкий беспорядочный дребезг. Пульс застрял в горле и колыхался там, сбивая дыхание. — У меня же не у одной в голове звенит?

— Нет… — печник испытующе осмотрелся, в дебрях леса метался металлический шипящий гомон.

Он слышал это, много раз, почти каждую ночь в его больных, лихорадочно разбивающихся в кошмарные картины снах гудел этот стон.

Они…

Даглас внезапно грубо схватил Лойс поперёк туловища и утащил в сухую расщелину в корнях развороченного в угли молнией дерева, до дрожи черепа сжал зубы, не пропуская ни искры, ни строчки дыма. Пламя спряталось глубоко за полами пальто.

— Ты что делаешь, дурак! — разозлённая таким бестактным поступком рявкнула девочка, но Даглас машинально закрыл ей рот рукой. Она попыталась, взбунтовавшись, укусить его за пальцы, но перчатка не давала её клыкам добраться до кожи.

Но Лойс сама перестала выбираться и благоговейно притихла, когда звон начал грохотом нарастать и приближаться, являя из липняка нечто.