Пламенный покров

— Это как? — поинтересовалась девочка, со скучающим видом пиная перед собой ледышку. Её всецело сковало такое отвратительное тоскливое настроение, что хотелось упасть лицом в снег и не двигаться, как вмёрзшая в озеро лягушка. Это всяким интереснее, чем бесконечные деревья и Даглас…

— Ну, смотри. Я вижу что-то белого цвета. А ты должна отгадать, что это, — печник слегка наклонил голову, начиная входить в боевой азарт и с коварной ухмылкой на лице ожидая ответа девочки, но та лишь фыркнула и грубо пробубнила, угрюмо сведя брови:

— Даг, ты тупой? Сейчас зима, вокруг всё белое!

Её крушило такое неистовое желание демонстративно сесть в снег и замолчать, но она не любила капризничать, это казалось ей непростительной слабиной. Только отбросы из прихоти трепыхаются, у неё же ещё есть достоинство… или нет? Она же уже плакала, чем нарушила все каменные устои своей гордости.

Никому не хочется идти против себя и закапывать глубже в душу всё доверие, необоснованные страхи, слёзы… А для Лойс это в одночасье превратилось в печальное откровение, которое желательно скрыть.

Она же не слабая… просто дура.

— Ну, если потрудиться, можно найти много чего, — уже не обижаясь таким резким недовольным ответам, парировал мужчина. — Облако серое вон там, ветка рябины…

— Ну… я вижу что-то… — Лойс, сдавшись и опять решив поступить опрометчиво для себя, прищурилась. На самом деле ей нравилось подмечать интересные детали, тем более те, которые Даглас ни за что не отгадает. Есть повод посмеяться. — Что-то бурое. Нет, скорее рыжее. Рыже-бурое.

— Лиса что-ли? — Даглас увлечённо принялся всматриваться вперёд, пока Лойс, задиристо наморщив нос, наблюдала за его попытками.

Около утёса, за которым начиналось просторное поле из гладкого нетронутого снега, и правда стояло что-то рыжее. Только присмотревшись Даглас понял, что это низкий худенький старичок в лисьем полушубке и тёмной меховой шапке, надвинутой на самые глаза. Он крутил свои пышные седые усы, внимательно оглядывая окрестности и сжимая во второй руке двуствольное охотничье ружьё.

— Ничего себе углядела, — уважительно распахнул глаза Даглас и хвалебно потрепал девочку по голове. — Это тот охотник за утёсом.

Не успела Лойс согласно кивнуть, как старик их заметил. Его сморщенное лицо тотчас же растянулось в выражении удивления, перемешанного с дремучим ужасом, таким мрачным, что он весь обратился в одну большую дрожащую тень. После чего схватил ружьё двумя руками и козлиными скачками понёсся к путникам.

— Так, это не к добру, — охрипшим от неудачной неожиданности голосом подметил печник и потихоньку попятился назад, схватив замешкавшуюся Лойс под руку. Девочка не сразу поняла, что произошло, но, когда заметила воинственно бегущего на них деда, потеряшке почудилось, будто ей от ужаса вышвырнули сердце из груди.

— Демоны! Повадились ходить, клячи бессовестные! — басовито гаркнул старик, похожий на сороку, трещащую и пьяно покачивающуюся на ходу.

Даглас рванулся вперёд пыхтящим паровозом, аккуратно выбросил за руку Лойс перед собой, дабы не потерять из виду.

— Дед, ты не так понял! — попытался добродушно, насколько позволяло сбитое дыхание, сгладить положение печник, обернув назад голову, но получил только пулей по пробору.

— Молчи, скотина, дробью в пасть пущу! — целеустремлённо не унимался старый, на ходу ловко заряжая второе дуло.

Пуля, смертоносно крутанувшись, выскочила из трубы, сжатая искристым красным залпом и впечатляющим грохотом, от которого деревья хором встрепенулись от улетающих в панике птиц. Лойс на бегу смахнула с себя колючий беспощадно обжигающий снег и обернулась в поисках отставшего Дагласа.

Он стоял неподвижно, как вмурованный в стену истукан. На лице дико бились перетекающие бледным огнём жилы, а от уголка губ текла розовая кровавая струйка. Глаза так чутко и печально смотрели куда-то в беспощадное серое небо, что оно неузнаваемо становилось только темнее и безумнее.

В него попали?..

— Беги давай, — одними синими губами прошипел Даглас и пластом упал в землю.

Что-то порвалось в сердце у девочки, сердце схлестнуло гнилой ноющей болью, от которой страшно свело ноги. Из последних сил, собрав растрепавшийся по голове едкий шум, Лойс потащила свои размокшие оплывшие ноги прочь, стараясь не оборачиваться и слыша только сиплый победный смех старика и надоедливый саркастичный голос в голове: "Добилась своего?"

Только когда всё лихорадочно стихло, потеряшка остановилась и села в сугроб, разум рассыпался в пыль, ползая по дну черепа, как остатки бесполезного мусора.

Что произошло? Она одна?..

Ей так претило находиться рядом с монстром, лжецом и откровенной жертвой головорезов, но…

Может, она сама придумала себе всё это, перестав с годами, прожитыми в агонии, грязи и ненависти, верить в человечность? Искореняя собственные хорошие чувства ради раздирающей горло и рёбра злости? Ведь по крайней мере с Дагласом она ощущала себя не такой одинокой… Да, беззащитной, обманутой, чуть ли не съеденной… но он ведь не такой, он гораздо добрее, чем говорили ей всю её жизнь, каждый грёбаный вечер…