Пламя дьявола

— Ох, Ракиль, ну что ты за масса противоречий! Несколько мгновений назад я чувствовал на себе твои нежные, как бархат, руки. Они гладили меня, снимая напряжение и боль, касались моей кожи с такой жадностью. А теперь ты снова притворяешься холодной английской мисс. Чуть раньше, сегодня днем, ты дышала в мою сторону ненавистью, однако, только что глаза твои были полны слез, когда я рассказывал тебе об отце.

— Разве я не могу ничего чувствовать?! — Она направилась к двери и чуть повернула к нему голову, чтобы еще что-то добавить, но резко отвернулась и воскликнула: — Я велела тебе оставаться на месте!

— Я вовсе не обязан подчиняться тебе, chica, — руки его опустились ей на плечи и повернули ее лицом к нему. — Родригес пытался лишить меня зрения, но он не повредил ни одного из моих других органов чувств. Понимаешь ты это или нет, но твои пальцы кое-что сказали мне сейчас, — то, в чем я не могу ошибиться. И тоже самое мне уже раньше сказали твои губы.

— Ты все это просто вообразил себе. — Она растерянно уставилась на медальон, гнездящийся в волосах на его груди. — Я… я должна идти. Ужин, наверное, уже готов. А я… страшно голодна.

— Я тоже, только мне нужен не ужин, — проговорил он. Одна его рука скользнула по плечу к ее затылку, большой палец возбуждающе гладил нежную кожу шеи под водопадом волос.

— Ты краснеешь, — тихо сказал он. — И пульс у тебя ускорен. И не потому, что ты стесняешься, так как я сейчас вполне прилично закрыт полотенцем. Значит, для этого есть другая причина. Почему ты не прекратишь себя дурачить, Ракиль? Ты ведь бежишь не от меня, а от себя самой.

— Если тебе так приятнее думать, — ответила она тихо и напряженно. — А теперь, пожалуйста, отпусти меня.

— Я тебя не держу, chica. Все, что тебе нужно сделать, — это просто уйти. — И, как бы желая подчеркнуть свою правоту, он убрал другую руку с ее плеча. — Почему же ты не бежишь? — Он наклонился и прижался губами к предательски колотящемуся пульсу у нее на шее. — Почему же? — прошептал он.

— Не знаю… — Это была лишь тень звука, но он услышал.

— Зато я знаю, — сказал он и притянул ее к себе, крепко обнял и властно прижался губами к ее рту. Поцелуй был глубок и страстен, и она моментально ослабела, руки ее незаметно сами собой скользнули ему на талию, пальцы прижались к упругим мускулам спины. Она слышала, как он простонал ее имя, обжигая горячим дыханием ее губы… потом донесся нерешительный стук в дверь и голос Марии, зовущей:

— Сеньор, сеньорита!

Витас глубоко вздохнул и очень медленно и неохотно выпустил ее.

— Мы не можем заставлять Марию ждать, — проговорил он и нежно провел кончиком пальца по ее вспыхнувшей щеке. — Останься со мной, пока я оденусь.

Рэчел покачала головой, стараясь взять себя в руки и успокоить дыхание.

— Я… я не могу. — Теперь ее переполняло отчаяние, теперь, когда она поняла, как близка была к полной сдаче.

— Могла бы, — проговорил он с упреком. Лицо его немного погрустнело, пока он пристально смотрел ей в глаза. — Ну, что ж, беги, если хочешь. — Он отвернулся и пожал плечами. — Мне жаль, что тебе придется принять ванну только после того, как мы поедим, — бросил он ей через плечо.

— Это не важно. — Она подошла к двери, потом поколебалась. Ты… ты не забыл, что обещал мне?

— Оставить тебя одну на время купания? — он улыбнулся довольно грустно. — Нет, не забуду… если ты не заставишь меня ждать слишком долго. — Он отметил, как испуганно посмотрела она на него, и насмешливо поднял брови. — Мне может понадобиться эта комната, — объяснил он спокойно.

— А… понимаю. Ну, так я попрошу Марию переставить ванну в мою комнату, — отвечала Рэчел.

Его смех остановил ее на пороге.

— Ты не в Хилтоне, chica. У Марии — всего одна комната, которую она может предложить путешественникам вроде нас, а это как раз и есть та самая комната. Сегодня тебе придется спать со мной в одной комнате, если, конечно, ты не сумеешь убежать куда-нибудь еще.

Он снова засмеялся, и этот смех, казалось, преследовал Рэчел по пятам, когда она бежала через двор в освещенную комнату, где Мария с мужем ждали их к ужину.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Рэчел казалось, что она не способна съесть ни кусочка, но когда empanadas — золотисто-коричневые пирожки с начинкой из острой смеси мяса, яиц и каперсов — были поданы на стол сияющей Марией, Рэчел обнаружила, что удержаться и не попробовать их было совершенно невозможно.

И когда через несколько минут появился Витас, безупречно одетый и еще более привлекательный, чем обычно, в темных узких брюках и элегантной белоснежной рубашке с кружевами, великолепно оттеняющей его матово-бронзовую кожу и напоминающую о вороновом крыле черноту волос, аппетит девушки не уменьшился.