Пламя дьявола

Но на следующий день ничто не изменилось. И еще через день, и через неделю тоже.

Рэчел казалось, что она живет во сне. Она стояла, как робот, когда маленькая смуглая женщина подкалывала, прикладывала и накручивала бесконечные ярды кремового шелкового шифона, тонкого и воздушного, и закрывавшего ее почти с головы до ног. Она гуляла в саду у фонтанов. Она навещала Марка, пока он был вынужден сидеть в своей комнате по приказу докторов. Она беседовала с сеньорой. Она плавала в бассейне, наряженная в бикини Хуаниты, переделанное для нее Хозитой. Она загорала. Она переодевалась к обеду и спускалась по лестнице в салон, где ее ждала сеньора и все возраставшее количество родственников, приглашенных на венчание Витаса. После обеда она сидела и, спотыкаясь, пыталась вести беседы по-испански, беседы, затевавшиеся специально для того, чтобы она, Рэчел, получше овладела испанским языком. И все время она старалась не смотреть в противоположную сторону комнаты, где сидел Витас. А когда маленькие часы, стоящие на пристенном столике, отзванивали десять часов, она поднималась, получала прощальный поцелуй от сеньоры и шла к двери, у которой ее ждал Витас, чтобы поцеловать ей руку, а потом поспешно и холодно прикоснуться губами к ее щеке.

Когда это произошло в первый раз, она почти не поверила своим глазам. Ведь он же сказал в Диабло, что далеко не считает ее долг оплаченным. Она, как во сне, поднялась в свою спальню и позволила круглолицей девушке, с беспокойством ожидавшей ее, помочь ей снять платье и надеть ночную сорочку из тончайшего кружева. Потом она долго лежала в темноте, глядя в пространство и изо всех сил желая, чтобы он оказался с ней рядом. Даже когда весь дом уже уснул, она все еще ждала его.

Но дверь ее спальни оставалась закрытой и не только в ту ночь, но и в каждую из последующих. Он вообще не подходил к ней близко. Днем, в тех редких случаях, когда она его вообще видела, он был с ней холодно предупредителен. Она догадывалась, что так он относится ко всем гостям. Она сама имела возможность наблюдать, как он окружал той же самой предупредительностью бесчисленных милых кузин и суровую тетушку из Магдалены.

Но большую часть времени он отсутствовал. Сеньора объяснила, что Витас очень занят делами.

— Он работает вдвое больше обычного, чтобы после свадьбы иметь возможность посвятить все время своей очаровательной невесте.

Очаровательная невеста с усилием улыбнулась в ответ и мрачно подумала: собирается ли он вообще обращать на нее внимание в будущем.

И все же она не могла отрицать, что он очень внимателен и заботлив. Витас устроил так, что его друг — дипломат, живущий в Лондоне, — навестил сэра Жиля и, лично во всем убедившись, сообщил им, что ее дед, хотя и беспокоится о внуках, выздоравливает и довольно быстро. Ее багаж был доставлен из Асунсьона, и гардероб ее значительно пополнился во время двух продолжительных экскурсий по магазинам Боготы, устроенных сеньорой.

Казалось, дни ее были заполнены и в то же время они оставались совершенно пусты. И поняв, что уже меньше, чем через неделю она встанет у алтаря семейной церкви и обвенчается с человеком, который становится для нее все более и более незнакомым, она едва сдержала панический крик.

Ей не к кому было обратиться за помощью, даже к Марку она не могла прийти и просто поговорить с ним. Брат очень быстро оправился и научился передвигаться с помощью костыля. Он подружился с одним из кузенов Витаса, молодым человеком его же возраста, но вдвое самоувереннее его, по имени Хайме, разделявшим страсть Марка к автомобилям и гонкам с предельной скоростью. Теперь Марк носился с ним по окрестностям Вивавиченцио по грунтовым дорогам или сам ездил в город. Вдвоем они объехали все обширное поместье.

Рэчел однажды отправилась с ними, но ей не доставила удовольствие эта поездка, потому что манера вождения Хайме ее вовсе не устраивала. Но она подумала, что ей могли бы полюбиться бесконечные, покрытые колышущейся травой, пастбища, тянущиеся на многие мили, если бы их показывал ей ее любимый. Но Витас не предлагал ей показать ранчо, а она была твердо настроена не просить его об этом. Из разговоров с Хайме и другими она узнала, что он не только занимается разведением крупного рогатого скота, но имеет широкие интересы в промышленности, о чем он ей никогда не говорил. С болью Рэчел думала, что, чем больше она узнает о нем, тем менее знакомым он ей кажется. И, однако, очень скоро она будет принадлежать ему в самом интимном и глубоком смысле.

“Так не должно больше продолжаться”, — говорила она себе. Она не может быть его женой и оставаться совершенно исключенной из всего, что имеет для него значение. Не может же он требовать, чтобы она превратилась в послушную колумбийскую жену без единой мысли в голове, кроме как о последней моде и о том, как удержать мужа от измен…