Пламя его души

систематическое единство предписывает философия с точки зрения целей согласно этому

мировому понятию.

Существенные цели не означают еще высших целей; высшей может быть только одна цель

(при совершенном систематическом единстве разума). Поэтому они -или конечная цель, или подчиненные цели, необходимо относящиеся к первой как средства. Конечная цель есть

не что иное, как все предназначение человека, и философия, исследующая эту цель, называется моралью. Ввиду этого преимущества моральной философии перед всеми

остальными видами деятельности разума древние разумели под именем философа

одновременно и главным образом моралиста; даже и теперь внешний вид самообладания, достигаемого при помощи разума, дает повод по аналогии называть человека философом, хотя бы его знание было ограниченным.

Законодательство человеческого разума (философия) имеет два предмета -природу и

свободу и, следовательно, содержит в себе как естественный, так и нравственный закон

первоначально в двух различных системах, а затем в одной философской системе.

Философия природы имеет дело со всем, что есть, а нравственная -только с тем, что должно

быть.

Всякая философия есть или знание, основанное на чистом разуме, или знание разума, основанное на эмпирических принципах. Первая называется чистой, а вторая эмпирической

философией.

Философия чистого разума есть или пропедевтика (предварительное упражнение), исследующая способность разума в отношении всего чистого априорного знания, и

называется критикой, или же эта философия есть система чистого разума (наука), т. е. все

(истинное и мнимое) философское знание, основанное на чистом разуме в систематической

связи, и называется метафизикой; впрочем, этим термином можно называть также всю

чистую философию, включая и критику, чтобы охватить и исследование всего, что может

быть познано a priori, и изложение всего, что составляет систему чистых философских

знаний этого рода, отличаясь от всякого эмпирического, а также математического

применения разума.

Метафизика делится на метафизику спекулятивного и практического применения чистого

разума и бывает, следовательно, или метафизикой природы, или метафизикой нравов.

Первая содержит в себе все чистые принципы разума, построенные на одних лишь понятиях

(стало быть, без математики) теоретического знания всех вещей, а вторая-принципы, a priori определяющие и делающие необходимым все наше поведение. Моральность есть

единственная закономерность поступков, которая может быть выведена совершенно a priori из принципов. Поэтому метафизика нравов есть, собственно, чистая мораль, в основу

которой вовсе не положена антропология (эмпирические условия). Метафизикой в более

узком понимании называют обычно метафизику спекулятивного разума. Но поскольку

чистое учение о нравственности все же принадлежит к особому стволу человеческого, и

притом философского, знания, основанного на чистом разуме, то мы сохраним за ним это

название, хотя не будем касаться его здесь, так как теперь оно к нашей цели не относится.

Чрезвычайно важно обособлять друг от друга знания, различающиеся между собой по роду

и происхождению, и тщательно следить за тем, чтобы они не смешивались со знаниями, которые обычно связаны с ними в применении. То, что делает химик, разлагая вещества, то, что делает математик в своем чистом учении о величинах, в еще большей мере должен

делать философ, чтобы иметь возможность точно определить долю, ценность и влияние

особых видов знания в разнообразном применении рассудка. Поэтому человеческий разум, с тех пор как он начал мыслить или, вернее, размышлять, никогда не обходился без

метафизики, но в то же время не мог изобразить ее достаточно очищенной от всего

чужеродного. Идея такой науки столь же стара, как и спекулятивный человеческий разум; а какой разум не спекулирует, будь то по-ученому или по-простому? Однако приходится

признаться, что различение двух элементов наших знаний, из которых одни совершенно a priori находятся в нашей власти, а другие могут быть получены только a posteriori из опыта, даже у мыслителей по профессии осталось лишь весьма неясным и поэтому никогда не

могло привести к определению границ особых видов знания, стало быть, не могло привести

к осуществлению подлинной идеи науки, столь давно и столь глубоко занимающей

человеческий разум. Называя метафизику наукой о первых принципах человеческого

знания, имели при этом в виду не особый вид знания, а только степень его общности, не

давая возможности ясно отличить его от эмпирического, так как и среди эмпирических

принципов имеются кое-какие более общие принципы, которые поэтому стоят выше

других; в ряду такой субординации (в которой то, что познается совершенно a priori, мы не