Пламя его души

Первое замечание: эту таблицу, содержащую в себе четыре класса рассудочных понятий, можно прежде всего разделить на два раздела, из которых первый касается предметов

созерцания (как чистого, так и эмпирического), а второй-существования этих предметов (в

отношении или друг к другу, или к рассудку).

Категории первого класса я бы назвал математическими. а категории второго -

динамическими. Первый класс категорий не имеет никаких коррелятов, их можно найти

только во втором. Но это различие должно иметь некоторое основание в природе рассудка.

Второе замечание: каждый класс содержит одинаковое число категорий, а именно три, и

это обстоятельство также побуждает к размышлениям, так как в других случаях всякое

априорное деление с помощью понятий должно быть дихотомическим. Сюда надо, однако, прибавить, что третья категория возникает всегда из соединения второй и первой категории

того же класса.

Так, целокупность (тотальность) есть не что иное, как множество, рассматриваемое как

единство, ограничение-реальность, связанная с отрицанием, общение-причинность

субстанций, определяющих друг друга, наконец, необходимость есть не что иное, как

существование, данное уже самой своей возможностью. Не следует, однако, думать, будто

третья категория есть только производное, а не основное понятие чистого рассудка. Это

соединение первой и второй категории, образующее третье понятие, требует особого акта

рассудка, не тождественного с актом рассудка в первой и второй категории. Так, понятие

числа (относящегося к категории целокупности) не всегда возможно там, где даны понятия

множества и единства (например, в представлении бесконечного); точно так же из того, что

я соединяю понятия причины и субстанции, еще не становится тотчас же понятным

влияние, т. е. то, каким образом одна субстанция может быть причиной чего-то в другой

субстанции. Отсюда ясно, что для этого требуется особый акт рассудка: точно так же

обстоит дело и в остальных случаях.

Третье замечание. Об одной из категорий, а именно о категории общения, принадлежащей

к третьему классу категорий, следует сказать, что согласие ее с соответствующей этому

классу формой разделительного суждения в таблице логических функций не так явно, как

в других категориях.

Чтобы убедиться в этом согласии, нужно заметить, что во всех разделительных суждениях

объем понятия (количество всего того, что ему подчинено) как целое представляется

разделенным на части (подчиненные понятия), и так как одна часть не может быть

подчинена другой, то они мыслятся как координированные, а не субординированные друг

другу, так что они определяют друг друга не односторонне, как в ряду, а взаимно, как в

агрегате (если один член деления дается, то все остальные исключаются, и наоборот).

Подобная же связь мыслится и в вещах, взятых как целое: одна вещь как действие не

подчинена другой как причине своего существования, поэтому они вместе и взаимно

координируются как причины, определяющие друг друга (например, в теле, части которого

взаимно притягиваются и отталкиваются), и это совсем иной вид связи, чем тот, который

встречается при простом отношении причины к действию (основания к следствию), когда

следствие в свою очередь не определяет основания и потому не образует с ним целого (как

творец мира с миром). Образ действия рассудка, когда он представляет себе объем

разделенного понятия, совершенно такой же, когда он мыслит вещь как делимую на части; подобно тому как в первом случае члены деления исключают друг друга и тем не менее

соединены в одном объеме, точно так же во втором случае рассудок представляет себе

части делимой вещи как обладающие существованием (как субстанции) независимо от всех

остальных частей и в то же время как связанные в одно целое.

12

В трансцендентальной философии древних есть еще один раздел, содержащий чистые

рассудочные понятия, которые, хотя они и не причисляются к категориям, тем не менее

должны быть, по их мнению, приложимы к предметам как априорные понятия; в таком

случае они должны были бы увеличить собой число категорий, что невозможно. Эти

понятия даны в известном положении схоластиков: quodlibet ens est unum, verum, bonum.

Хотя применение этого принципа, поскольку из него делались выводы (не содержавшие

ничего, кроме тавтологии), было неудачным, так что в новейшее время метафизики обычно

выставляют его почти только ради чести, тем не менее мысль, сохранявшаяся столь долгое

время, какой бы пустой она ни казалась, заслуживает того, чтобы исследовали ее

происхождение, и дает повод предполагать, что в основе ее лежит какое-то правило

рассудка, которое, как это часто случается, только ложно истолковывалось. Эти

мнимотрансцендентальные предикаты вещей суть не что иное, как логические требования

и критерии всякого знания о вещах вообще; в основу знания они полагают категории