Пламя и кровь

Но даже истинным королям легче сказать что-то, нежели сделать. Дважды народилась новая луна, прежде чем Эйегон покинул Драконий Камень. От Королевской Гавани его отделяли остров Дрифтмарк, воды Черноводного залива и многочисленные боевые корабли Веларионов. Морской Змей был «гостем» Тристана Истинно-Пламенного, сир Аддам пал при Тамблетоне, поэтому веларионским флотом ныне командовал его пятнадцатилетний брат Алин, младший сын дочери корабельщика Мыши; но как знать, друг он им или враг? Его брат пал, сражаясь за королеву, но эта королева бросила в темницу их лорда, а теперь и сама погибла. На Дрифтмарк отправили воронов; дому Веларионов было обещано полное прощение за все прошлые прегрешения, если Алин из Корабела явится на Драконий Камень и присягнет в верности королю. До тех пор, пока из Дрифтмарка не придет ответ, Эйегону было слишком опасно пересекать залив, да и не очень ему хотелось идти в Королевскую Гавань под парусами. После гибели Рейениры король еще тешил себя надеждой, что Солнечный поправится и сможет летать. Но дракон все слабел, и раны у него на шее гноились. Даже дым, который он выдыхал, имел дурной запах, и от еды он отказывался.

На девятый день двенадцатой луны 130 года величественный золотой дракон, гордость короля Эйегона, испустил дух там же, куда упал после битвы. Король горько рыдал; он приказал, чтобы его кузину леди Бейелу вывели из подземелья и убили. Но увидев ее, Эйегон передумал: мейстер напомнил ему, что мать девушки принадлежит к дому Веларионов – она была дочерью самого Морского Змея. И снова на Дрифтмарк отправился ворон, на сей раз с угрозой: если Алин из Корабела не явится и не присягнет истинному королю в течение двух недель, его кузина леди Бейела лишится головы.

Между тем на западном берегу Черноводного залива Луне Трех Королей наступил внезапный конец: к стенам Королевской Гавани подступило войско. Полгода город жил в страхе перед появлением воинов Ормунда Хайтауэра, но беда пришла не со стороны Старого города, Горького моста и Тамблетона, как ожидалось, а с Королевского тракта, со стороны Штормового Предела.

Прослышав о смерти королевы, Боррос Баратеон оставил беременную жену и четырех дочерей, чтобы отправиться на север через Королевский лес с шестью сотнями рыцарей и четырьмя тысячами пеших солдат.

Когда головной отряд Баратеона показался за Черноводной, Пастырь велел своим приспешникам поспешить к реке и не дать лорду Борросу пересечь ее. Но лишь несколько сотен пришло послушать этого нищего, который некогда проповедовал десяткам тысяч, и только несколько из них повиновались ему.

На стене Красного Замка стоял оруженосец, ныне величающий себя королем Тристаном Истинно-Пламенным. С ним были лорд Ларис Стронг и сир Перкин-Блоха; они смотрели на все прибывавшее под городскими стенами войско.

«У нас недостанет сил противостоять такой армии, ваше величество, – сказал юноше лорд Ларис, – но может статься, что слова помогут тут больше, чем оружие. Отправьте меня к ним парламентером». И вот Колченогого отрядили на другой берег реки под белым флагом, в сопровождении великого мейстера Орвила и вдовствующей королевы Алисент.

Лорд Штормового Предела принял их в шатре на краю Королевского леса; его люди уже вовсю валили деревья на плоты, чтобы пересечь реку. Королеву Алисент ждали добрые вести: ее внучка Джейегера, последнее оставшееся в живых дитя ее сына Эйегона и дочери Гелайены, была благополучно доставлена гвардейцем сиром Вилисом Феллом в Предел. Вдовствующая королева плакала от радости.

После долгих переговоров лорд Боррос, лорд Ларис и королева Алисент пришли к согласию, которое не обошлось без измен и обручений. Великий мейстер Орвил был свидетелем их договора.

Колченогий пообещал, что сир Перкин и его помойные рыцари примкнут к людям из штормовых земель и помогут королю Эйегону II снова занять Железный Трон – при условии, что всем им, кроме самозванца Тристана, будет даровано прощение за все преступления, в том числе за государственную измену, бунт, грабеж, душегубство и насилие. Королева Алисент согласилась с тем, что Эйегон сделает леди Кассандру, старшую дочь лорда Борроса, своей новой королевой, а леди Флорис, еще одна из дочерей Борроса, станет супругой Лариса Стронга.

Немало говорили и о веларионовском флоте. «Нам нужен Морской Змей. Может, старик будет не прочь получить молодую жену, у меня еще две дочки на выданье», – сказал, по слухам, Баратеон.

«Он трижды предатель, – ответила на это королева Алисент. – Если б не он, Рейенире никогда бы не взять Королевскую Гавань. Мой августейший сын этого не забудет. Я требую его смерти».

«Он и так скоро помрет, – заметил лорд Стронг. – Лучше примириться с ним до поры до времени, покуда он нам полезен. А как все уладится и в доме Веларионов больше не будет нужды, что ж – руку Неведомого всегда можно и подтолкнуть».