Пламя и кровь

На этом постыдном плане все и сошлись. Послы вернулись в Королевскую Гавань, а вскоре за ними последовали и люди Баратеона. Беспрепятственно перейдя Черноводную, они нашли городские стены и ворота без охраны, а улицы и площади – опустевшими, не считая мертвых тел. Когда лорд Боррос взобрался на холм Эйегона в сопровождении знаменщика и своих латников, он увидел, что потрепанные стяги короля-оруженосца Тристана спущены, а на их месте реет золотой дракон короля Эйегона II. Королева Алисент вышла из Красного Замка, чтобы самолично приветствовать его. С ней был сир Перкин-Блоха.

«Где самозванец?» – спросил лорд Баратеон, спешиваясь.

«Взят под стражу и закован в кандалы», – ответил сир Перкин.

Закаленный в стычках с дорнийцами и в сражениях недавней кампании против нового Короля-Стервятника Боррос быстро восстановил порядок в Королевской Гавани. Наутро после скромного празднования в Красном Замке он выступил к холму Висеньи против «лобкового короля» Гейемона Сребровласого. Колонны закованных в доспехи рыцарей поднялись на холм с трех сторон, окружили уличное отребье, наемников и пьянчуг, собравшихся вокруг маленького короля, и перебили их. Плачущего крошку-монарха, который лишь два дня назад отпраздновал свои пятые именины, заковали в цепи, перебросили через седло и так доставили в Красный Замок. Его мать шла позади, сжимая руку дорнийки Сильвенны Сэнд, а за ними тянулась длинная процессия шлюх, ведьм, мошенниц, воришек и пьянчужек – все, что осталось от двора Сребровласого Короля.

Следующей ночью настал черед Пастыря. Прознав про участь маленького короля шлюх, пророк призвал свое «босоногое войско» собраться у Драконьего Логова и защищать холм Рейенис «железом и кровью». Но звезда Пастыря уже закатилась. На его призыв откликнулись не более трех сотен, и многие из них бросились наутек, едва началась атака. Лорд Боррос и его латники поднялись на холм с запада, а сир Перкин и его помойные рыцари – по более крутому южному склону, со стороны Блошиного Конца. Прорвавшись к руинам Логова через слабые ряды защитников, они нашли пророка сидящим среди драконьих голов (уже совсем разложившихся), в кольце из факелов; он по-прежнему предрекал разрушение и гибель. Заметив лорда Борроса, Пастырь наставил на него свой обрубок и осыпал проклятиями. «Еще до конца нынешнего года мы свидимся с тобой в преисподней», – провозгласил Честный Бедняк. Его, как и Гейемона Сребровласого, взяли живым и препроводили в Красный Замок в оковах.

Так в Королевской Гавани вновь воцарился своего рода мир. Именем своего сына, «нашего истинного короля Эйегона Второго», королева Алисент запретила населению выходить на улицы после наступления темноты. Вновь сформированная городская стража под командованием сира Перкина следила за соблюдением запрета, а лорд Боррос и его люди охраняли городские ворота и стены. Три фальшивых «короля», которых стащили со своих холмов, томились в подземелье в ожидании возвращения короля истинного, но оное возвращение целиком зависело от дома Веларионов. Королева Алисент и лорд Ларис Стронг предложили Морскому Змею свободу, полное прощение всех его измен и место в малом королевском совете – если он преклонит колено перед Эйегоном II, признает его своим королем и отдаст в его распоряжение мечи и корабли Дрифтмарка. Однако старик проявил удивительную несговорчивость. «Я стар, и колени мои закостенели; не так-то легко будет их преклонить», – сказал лорд Корлис и изложил свои условия. Он хотел прощения не только себе, но и всем, кто сражался на стороне Рейениры, а также потребовал отдать Джейегеру в жены Эйегону Младшему, дабы объявить их обоих наследниками короля Эйегона Второго. «Нам нужно вновь объединить государство, разорванное на части», – сказал он. К дочерям лорда Баратеона он интереса не проявил, но потребовал немедленного освобождения леди Бейелы.