Пламя над бездной

Слова произнесены безукоризненно чисто. Синглеты иногда умели внятно говорить, но даже самые способные бессильны были поддерживать осмысленный разговор. Шрек без труда убедил солдат, что наука Шкуродера позволила создать расу сверхстай и элементы в мантиях индивидуально так же умны, как целая стая. Хорошее прикрытие для их реального дела. Внушает почтение и маскирует истину.

Элемент подошел еще ближе. Так близко к Стальному еще никто не бывал, не считая моментов убийства, изнасилования или избиения. Помимо воли Стальной закусил губы и растянулся вокруг источника опасности. Да, синглет в мантии чем-то напоминал труп: мыслезвуков вообще слышно не было. Стальной стиснул челюсти и произнес:

– Да. Истинный гений побеждает, даже если все графики летят в мусорку.

Он отвернулся от элемента Шкуродера и оглядел южный горизонт в красном зареве.

– Каковы свежайшие прогнозы срока прибытия Древорезчицы?

– Ее лагерь пока в пяти днях пути к юго-востоку.

– Проклятая дура! Трудно поверить, что она тебя родила. Проныра ей так все облегчил; ее войска с игрушечными пушками уже десятидневку назад должны были подойти сюда…

– И угодить на бойню. По графику.

– Да! Задолго до прибытия наших дружков с неба. Вместо этого она плетется вглубь страны и потом валяет там дурака.

Элемент Шкуродера пожал плечами под темной мантией. Стальной знал, что радиомантия так же тяжела, как выглядит. Его радовало, что другой вынужден платить столь тяжкую цену за свое всеведение. Подумать только, в такую жару закутать все элементы до мембран. Он легко мог себе представить, как скверно Шкуродеру… а в помещении – унюхать.

Они миновали одну из пушек. Многослойный ствол металлически сверкал. Орудие било втрое дальше жалких поделок Древорезчицы. Пока та возилась с Данником, полагаясь на интуицию человеческого детеныша, Стальной получал прямые и ясные указания от Равны с дружками. Сперва он испугался их размаха, сочтя Гостей могущественными настолько, чтобы с ними ничего нельзя было поделать. Сейчас… чем больше он узнавал о Равне и остальных, тем явственней понимал их уязвимость. Они не умели ставить на себе эксперименты, самосовершенствоваться. Негибкие, косные тупицы. Иногда они проявляли примитивную хитрость – например, Равна уходила от вопросов, касающихся того, что им в действительности нужно на корабле, – но за всеми сообщениями (и приложениями для человеческого щенка) читалось отчаяние.

Еще несколько дней назад все шло как по маслу. Отойдя от пушкаря на приличное расстояние, Стальной сказал элементу Шкуродера:

– А от наших «спасателей», как и прежде, ни слуху ни духу.

– Именно. – Еще одно отклонение от графика, притом важное и неподконтрольное. – Равна пропустила четыре сеанса. Два моих элемента сейчас вместе с Амдиджефри. – Синглет указал мордой в сторону купола внутренней твердыни. Жест получился ужасно неуклюжим – без участия других морд и глаз язык тела сильно оскудевал. «Мы просто не приспособлены действовать поэлементно». – Через несколько минут звездники пропустят и пятый. Дети уже в отчаянии, знаешь ли.

Голос элемента звучал сочувственно. Стальной Владыка почти бессознательно раздался в стороны, подальше от него. Стальной помнил этот тон с ранних версий своей личности. И еще он помнил, что за ним следовало – ножи и смерть.

– Тиратект, я хочу, чтоб они были счастливы. Мы исходим из предположения, что связь рано или поздно возобновится. Тогда они нам понадобятся. – Стальной оскалился на синглета шестью парами челюстей. – И чтоб без твоих старых фокусов!

Элемент едва заметно вздрогнул: это движение Стальному душу согрело больше, чем ползание на животе десятка тысяч других.

– Разумеется. Я просто считаю, что тебе стоит к ним наведаться. Помочь им обуздать страхи.

– Вот ты этим и займешься.

– О… мне они не слишком доверяют. Я тебе уже говорил, Стальной. Они тебя любят.

– Ха! А тебя видят насквозь до дна злобной твоей душонки, э?

Стальной был очень доволен собой. Он преуспел там, где методы самого Шкуродера результатов не дали бы. Он научился манипулировать жертвами без угроз или пыток. Самый безумный эксперимент Стального – и уж точно самый выигрышный. Но…

– Пойми, нет у меня времени с ними нянчиться. Утомительное занятие – болтать с этой парочкой.

Ему стоило изрядных трудов сдерживаться, терпеть «обжималки» Джефри и розыгрыши Амди. Стальной изначально настоял, чтоб никого другого к детям не пускали. Они слишком важны, чтобы показывать их кому попало; малейшая неточность выдаст им истинное положение вещей и разрушит всю затею. За исключением Тиратект, никому постороннему с детьми встречаться не разрешалось. Но Стальному каждая следующая встреча давалась тяжелей предыдущей, становясь испытанием на прочность. Трудно было мыслить, превозмогая кипящий гнев, – а именно это чувство вызывала у Стального почти любая беседа с детьми. Как все упростится, когда прибудут звездники. Тогда инструменту по имени Амдиджефри найдется иное применение. В их дружбе и доверии нужда отпадет. С каким же облегчением он примется их пытать и мучить, подкрепляя свои требования.