Пламя над Тереком

И они дождались освобождения своего края. Более миллиона белорусов, одетых в солдатские шинели, воевали на всех фронтах Отечественной войны. Вместе с миллионами русских, узбеков, татар, украинцев, грузин, казахов — представителей всех национальностей родины— они стояли насмерть, обороняя Москву, Сталинград, Кавказ, город Ленина.

И когда войска Белорусских фронтов и Первого Прибалтийского обрушили свои удары на захваченный фашистами Минск и загнали вражеские дивизии в «минский котел» — весь мир увидел, что судьба гитлеровских армий предрешена…

Харитон Александрович Хатагов следит за вереницей праздничных машин, движущихся по Минскому шоссе, по Логойскому тракту. По пути в Руднянский лес он узнает знакомые места. Вот и Партизанский Бор, за ним — Хатынь.

Люда Хатагова слышала о Хатыни. По-белорусски «Хатынь» — это хата, очаг. Здесь, в Хатыни, было двадцать шесть хат, двадцать шесть дымов, двадцать шесть белорусских семей.

Молодое сердце Людмилы Хатаговой улавливает приглушенный, как далекое эхо, колокольный звон. Чем ближе к месту, где была деревня Хатынь, тем явственнее слышатся проникающие в самое сердце звуки. Звонят колокола — один, другой, третий… Колоколов здесь столько, сколько было хат до войны.

— Печальный голос трагической Хатыни, — говорит кто-то из партизан.

Люда настораживается, слух ее напряжен, натянут каждый нерв: «Разве сожженная дотла деревня может иметь свой голос?» Люда наблюдает за людьми, пришедшими сюда, па место стертой с лица земли Хатыни.

А люди, услышав печальный звон колоколов, снимают шапки, становятся на колени и молчат… Харитон Александрович, едва сдерживая слезы, мнет в руке шляпу и посматривает изредка на свою дочь. У девушки струятся слезы, стекая по щекам и каплями падая на землю. Перед нею — в центре мемориала — изваяние жителя Хатыни с сыном на руках. Он смотрит вдаль. Его волосы, спутанные ветром, похожи па серый густой клубок дыма. Рядом гранитное сооружение, напоминающее крышу сарая, в котором карательный отряд эсэсовцев сжег заживо всех жителей Хатыни. Если прислушаться, то можно услышать душераздирающие крики детей и матерей, на глазах которых гитлеровские палачи сжигали младенцев. Сто сорок девять человек сожжено здесь! Сто сорок девять! Если прислушаться, можно услышать и сейчас их крики, проклинавшие тогда фашистов.

Триста вооруженных до зубов эсэсовцев сжигали безоружных людей!

Теперь на месте каждого пепелища — памятник. Бетонные балки, напоминающие нижний сруб хаты. В центре — бетонированная стена, изображающая печную трубу. На каждой степе — синодик, перечисляющий имена и фамилии живших здесь людей. Венчается стена колоколом. Каждый колокол звонит — это голос Хатыни.

— Разве Хатынь одна! — говорит экскурсовод по Хатынскому мемориалу и, показывая на плиту из черного мрамора, читает — «Фашистские варвары превратили в руины двести девять белорусских городов и городского типа поселков, девять тысяч двести сел и деревень. От рук оккупантов в Белоруссии погибло два миллиона двести тридцать тысяч советских граждан. Это никогда не будет забыто!»

За памятником — кладбище деревень. В каждой могиле— урна с землей, взятой с места сожженной деревни. На урне надпись — название деревни и число убитых жителей.

Звонят колокола Хатыни. Они призывают: «Люди добрые, помните, мы любили жизнь и родину, мы любили вас, дорогие! Мы сгорели живьем в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы могли вы утвердить навечно мир и покой на земле, чтобы отныне никогда и нигде не умирала жизнь в вихре пожаров».

Ветераны партизанских битв продолжают свой путь к Руднянскому лесу. Каждый кустик, каждый камень знаком им. Они беседуют меж собой: «А помнишь?..»

Юная Людмила Хатагова, сидя рядом с отцом, прислушивалась ко всему, все запоминала и с гордостью думала о героях, не покорившихся безжалостному и жестокому врагу.

Иду в атаку

Чрезвычайное происшествие

«Ахтунг! Ахтунг! Внимание, внимание! Говорит Берлин! Передаем сводку Верховного главнокомандования германских вооруженных сил.

Военные корабли рейха, действующие в районе Ялты на Черном море, в квадрате 15/735 потопили подводную лодку Советов. На обломках потопленного судна, всплывших на поверхность, обнаружена надпись: «Волк», означающая название лодки…

В этой операции участвовали морские охотники и суда сторожевой охраны, экипажи которых проявили беспримерный героизм. Противнику удалось торпедировать и потопить наш транспорт водоизмещением в 7 тысяч тонн… Подобранные обломки большевистской подлодки в ближайшие дни будут выставлены для всеобщего обозрения в Симферопольском музее трофеев…»

Перечитав несколько раз это сообщение, капитан советской контрразведки стремительной походкой направился к адмиралу…