Пламя надежды

– Фобии, – уклончиво ответил Дымов. Напряжение не отпускало ни на мгновение, он инстинктивно ждал подвоха, неприятностей.

– Не любишь сервов? – Сара сделал глоток кофе.

Глеб мысленным усилием приглушил работу импланта.

– Долгая история. – Он взял чашку, попробовал напиток. – Своеобразный вкус.

– Мы выращиваем некоторые полезные культуры растений в оранжерее. В том числе у нас есть несколько кофейных деревьев. Генетически модифицированных, приспособленных к условиям космического поселения, разумеется.

– Ты не ответила на вопрос, Сара. Чем вызвано повышенное внимание ко мне?

– Он риторический.

– Для меня – нет.

– Хорошо, я отвечу. Нас мало, мы образовали закрытый анклав, и появление офицера Альянса спустя тринадцать лет после окончания войны – событие незаурядное.

– Сканирование моего личного кодона сыграло решающую роль?

– Скорее тот факт, что ты сохранил его. В условиях Форта Стеллар – это огромный риск.

– Я пробыл в заключении недолго. Да и с момента окончания войны по субъективной оценке времени для меня прошло всего три года.

– Как ты попал в плен? – Сара, задав достаточно щекотливый вопрос, смотрела на Глеба без предубеждения, скорее доброжелательно, чем настороженно.

– Мой «Фалангер» получил критические повреждения. Пришлось катапультироваться. Ты знакома с особенностями триста двадцатой серии тяжелых серв-машин?

Фостер кивнула.

– Понимаю, – ответила она. – Ты оказался заложником систем криогенного модуля?

– Да, хотя и не был ранен. Момента эвакуации не помню, очнулся спустя годы, уже в казематах Луны Стеллар. Побывал в качестве подопытного в лабораториях Джедиана Ланге.

– На тебе испытывали мыслесканер?

Дымов поморщился. По возможности он старался не тревожить воспоминания тех дней и ответил кратко:

– Мне удалось симулировать умственное расстройство. Я знал, что для «чистоты экспериментов» Джедиану Ланге не подходят испытуемые с явными психическими отклонениями.

– Тебя могли убить.

– Могли, – согласился Дымов. – Но по каким-то причинам депортировали на Элио. Остаток «срока» я провел на принудительных работах. Трудился на орбитальном заводе, затем получил гражданство Элио и при первой же возможности покинул Центральные Миры. Вот, собственно, вся моя история, вкратце.

– Ты воевал на Роуге? – Сара, слушая скупой рассказ Глеба, мысленно затребовала сведения из глобальной базы данных, и ее вопрос прозвучал полуутвердительно.

– Да.

– Чем завершился штурм планеты? – спросила она.

– Боевая ничья, если можно так выразиться. – Дымов холодно взглянул на нее. – Мне до сих пор малопонятен смысл той операции. Командование знало, что Свободные Колонии готовятся к штурму Солнечной системы. И тем не менее мы получили приказ о наступлении. На орбитах Роуга при прорыве планетарной обороны Альянс потерял три четверти резервного флота.

Сара ничего не ответила, лишь глубоко задумалась, затем, подняв взгляд, неожиданно спросила:

– Глеб, почему ты так напряжен? Здесь, на станции, тебе ничто не угрожает. Зачем ты меня сканируешь? Может быть, просто объяснишь, в чем дело?

– Извини, дружественный прием оказался несколько… неожиданным.

– А что ты ожидал встретить?

– О системе Валерайн ходит множество туманных и противоречивых слухов. Но никто даже не подозревает о наличии в системе столь мощной базы Альянса.

– Это поселение, – мягко поправила его Сара. – Хорошо защищенное орбитальное поселение, космический дом для тех, кто избежал плена или, как ты, попал сюда после заключения.

Глеб недоверчиво усмехнулся. Первое, что он увидел, попав на станцию, были знаки различия майора Алана Фостера и шеврон «Мантикоры». Спустя столько лет после капитуляции Альянса это многое значило.

Сара прекрасно поняла его усмешку, но отреагировала достаточно сдержанно:

– Да. Как ты заметил, многие офицеры носят форму, больше того – мы поддерживаем армейскую дисциплину, серьезно относимся к вопросам обороны. Мы основали поселение на территории послевоенного хаоса, многие ненавидят нас, как выходцев с Земли, но чаще приходится сталкиваться с поползновениями и неприязнью иного рода: для кого-то наш космический дом – нежелательная сила, кость поперек горла, для иных – лакомый кусок послевоенного пирога.

– А как корабли «Мантикоры» оказались на орбитах Варла? Вы участвовали в битве за Землю? Ходят слухи, что эскадра держала последний рубеж обороны прародины?

– Да, мы действительно сражались за Землю. – Взгляд Сары внезапно потемнел. – «Мантикора» находилась в личном резерве адмирала Табанова. Экипажи кораблей накануне битвы укомплектовали офицерами, отозванными из других эскадр. Так же мы получили пополнение – к нам прибыли юноши и девушки из так называемого «последнего резерва»[18]. Приказом адмирала Табанова из схемы управления эскадрой были выведены «Одиночки», занимавшие ключевые командные посты.

– Но такое решение существенно снизило боевые возможности соединения, – заметил Глеб.