ПЛАНЕТА ЧЕРВЕЙ

– Ну, хорошо… Ожидал, что не молчанием ты ответишь на такую новость, но тебе виднее. Понимаю, что как бы не скрывала, ты хочешь услышать в первую очередь о Флэме, но я решил оставить известия о нём напоследок. Расскажу тебе чуть подробнее о родителях твоих, да и признаться кое в чём тебе хочу, потому что раньше опасался это делать. Ты, кстати, и лицом, и повадками, вылитая мама твоя, Эле – такая же стройная и не болтунья, как некоторые женщины. Только вот глаза у тебя как у Киркаса – ярко-голубые и пронзительные… Киркас, кстати, унаследовал эти глаза от своего деда Мёркиша, которого просто обожал. Дед часто забирал его в свою глинобитную кузню, пряча от сварливой матери. Потому как мать лупила несчастного Киркаса почём зря. Озлобилась она сильно после смерти мужа, отца Киркаса, когда малышу периодов семь было, не больше. Наверно злость срывала на мальчишке. Мне потом сам Киркас рассказывал, что когда гневная мать искала его, он видел блеклые алые всполохи под ногами и сразу прятался или убегал к деду в кузню. Первый раз он конечно же испугался и спросил про этот свет деда. Тогда Мёркиш и рассказал ему про старца-странника, которого повстречал, ещё сам будучи мальчонкой, что про червей ему и поведал. Назвался старец Люсом, странником, прошедшим сквозь густой туман на болотах. Это было так в диковинку, что всё небольшое селение собралось посмотреть на того, кто в том тумане не сгинул. Был Люс смугловат, с седыми волосами до плеч, и как вспоминал Мёркиш, поразил его старец своими рассказами и дивными вещицами. Доставал он их из своей огромной заплечной сумы и как-то показал неведомую чашу из прозрачного камня, который Люс назвал «стеклом». Мёркиш, увидев такое чудо впервые в жизни, потом ни на шаг не отходил от странника. Спустя оборот Люс уже рассказывал всем невероятные истории про не уходящее с неба светило Сао, меняющее цвет с бирюзового днём, на бело-розовый ночью; о смуглых людях, ходящих в одних светлых туниках, скрываясь в тени сине-зелёных деревьев от палящей жары, которая некоторых даже убивала, покрывая их тела волдырями от ожогов и наступавшей потом лихорадки; о стекле, что плавили в печах; о сладких фруктах, растущих повсеместно; о раскалённой пустыне и ползучих ядовитых гадах, населяющих пески. От Люса селяне узнали, что бодрствование, сон и пробуждение называют «оборотом» ещё с древности, потому как меняет светило Сао свой цвет, по завершению своего оборота. А сиялки, живущие по кромкам болот с обеих сторон и перелетая друг к другу сквозь туман размножаться на светлую сторону, именно по Сао научились менять сияние крыльев. Поведал Люс, что места наши зовутся Полунгаром оттого, что на языке древних, ночь звучит как «полунг». «День» на том же языке, звучит как «сальд», потому Люс именовал свои края Сальдаром. Оба мира древние назвали Поса, соединив начала от Полунгара и Сальдара. Рассказал странник и о том, что в Сальдаре поселений с людьми ничтожно мало. Сбегая от сжигающих лучей, они селятся поближе к воде, которой больше у болот, что на стыке миров, а в жарких землях воды и вовсе не сыщешь. Колодцы там роют такой глубины, что походят они больше на пещеры со ступенями. Правда, некоторые их хитрецы-сальдарцы научились строить свои хижины вплотную друг к другу и накрывать их крыши большими навесами, соединяя их со стволами деревьев, что позволяло надёжнее укрываясь от палящего зноя. Мёркиш с хитрой улыбкой признался, что позаимствовал эту идею и для полунгарцев, когда подрос и стал кузнецом, отчего жители стали его ещё больше ценить. Вскоре под такими навесами оказались почти все строения селения. Но самым главным для нас с Киркасом оказался пересказ Мёркиша о том, что Люс утверждал про живущих под ногами мерцающих червях, которые и высветили ему дорогу своими извивающимися телами и помогли пройти через туман на стыке миров. Этот туман, как ты знаешь, раз в период разбивают быстрые потоки ветра, несущиеся с неимоверной силой из Полунгара в Сальдар и обратно. Благодаря свету червей и почти погасившему свою силу потоку, Люс и смог пройти из Сальдара в Полунгар. С тех пор неотступная мечта для Киркаса и меня – попасть в Сальдар и своими глазами увидеть Сао, навсегда завладела нами. Ведь Киркас, видевший червей не раз, был настолько уверен, что они и нам помогут перейти стык миров, что только и грезил об этом.

Лэви тяжело вздохнул, прерывая свою речь, глотнул отвара, немного помолчал и продолжил:

– В свою последнюю поезду отец твой, Хлада, отправился на тачке, что мы вместе собирали. Да, видать, не до конца её правильно смастерили… Вот и выбросил его поток в туман, где он погиб, считай, и по моей вине тоже... И черви ему не помогли … Вот с тех пор лежит камнем у меня на душе этот груз… Боялся я тебе рассказывать об этом, потому что думал почему-то, что если и ты червей увидишь, то беды не избежать… Но ты ведь с ними говорить начала, как твой отец не умел. Теперь вот вижу, что с тобой они как-то особо ведут себя. Так что, уж прости меня, если сможешь, что всю жизнь скрывал от тебя эту тайну…