ПЛАНЕТА ЧЕРВЕЙ

Теперь, заходя под навес, Хлада всем своим видом давала понять, что становится зажиточной селянкой. Ведь в Полунгаре особо ценились светлые наряды, которые не каждый мог себе позволить. Свою одежду и обувь полунги обычно делали из опавшей листвы редких деревьев и водорослей разных сортов и мастей, из которых выходили в основном бордово-коричневые тона. Такие вещи изнашивались достаточно быстро, в отличие от тканей из красных водорослей, обладавших особой плотностью, из которых получались светлые оттенки полотна от алого, оранжевого до жёлтого и золотистого. Так же красные водоросли, выделанные в особом соляном растворе с добавлением плотного мха, служили ещё и долговечной обувью. Конечно же особым спросом пользовалась одежда из Сальдара, отличавшаяся всем спектром от ярко-синего до кипенно-белого цвета. По слухам такую одежду сальдарцы делали их бархатистых синих и бирюзовых листьев деревьев «фижьера», что росли только на их светлой стороне.

Однажды, выменивая у одного из ездоков свой улов на сальдарскую ярко синюю юбку, Хлада услышала сдавленный крик прямо за своей спиной. Она резко обернулась и увидела, как Арги, жена старшего рыбака их селения, выронив корзину с рыбой, схватилась за огромный живот одной рукой, и другой стала искать опору, чтобы не упасть.

Хлада мигом подхватила женщину за плечи и осторожно помогла ей присесть на опрокинутую корзину.

– Что с тобой, Арги?! – с испугом воскликнула девушка, видя, как по чулкам женщины стекает вода.

Видя происходящее, две наставницы селения тут же аккуратно оттеснили в сторону Хладу, и одна из них громко крикнула:

– А, ну-ка, тихо! Всем мужчинам выйти из-под навеса! И быстро накипятите воды побольше, да свежего мха натаскайте! Видите, у Арги воды отошли - роды начинаются! И что б не заходить сюда никому! Ясно!?

Быстро смолк общий гул голосов и мужчины стали торопливо выходить наружу, утягивая с собой за руки детей, чтобы те не мешались под ногами.

– Хлада! – окликнула растерявшуюся девушку низкорослая полная наставница, которую все ласково звали «мать Вайза». – Помоги мне уложить Арги на эти подстилки, и потом подсобишь нам роды принять.

У Хлады от услышанного мелко задрожали руки, но она, мотнув головой, словно прогоняя страх, взялась помогать.

Все женщины и девушки, что были в этот момент под навесом, хоть и суетливо, но в меру слажено стали кипятить чистую воду на трех очагах и расстилать бурого цвета полотнища и валики под голову на большом столе. Другие женщины под ножки этого стола подкладывали плоские камни, что обычно служили подставками под еду, делая заметный уклон и проверяя стол на устойчивость, ловко меняя местами камни, если того требовалось.

Часть девушек на мгновение выскакивали из-под навеса, и возвращались с корзинами, полными густого мха, который приносили мужчины. Мох тут же высыпали на пол, отбирая самые чистые и густые куски. Остальные девушки перевешивали фонари с сиялками поближе к подготавливаемому столу для роженицы.

Хлада в общей беготне чётко выполняла всё, что ей говорили наставницы, но страшные мысли разрывали её изнутри, потому что она вспомнила рассказы, как во время родов умерла её мать. Временами тошнота подступала к горлу девушки, а страх холодными тисками сковывал всё внутри, когда она слышала крики, что издавала Арги от боли. От этого Хладе хотелось бежать, куда глаза глядят.

Наконец, всё было готово и роженицу быстро подхватили со всех сторон и аккуратно перенесли на подготовленный стол. Рядом встало несколько женщин и девушек, что смачивали в кипятке мох, короткие бурые полотенца, и чуть остужая, отдавали их наставницам Вайзе и Анне, склонившихся над стонущей Арги.

Хлада от страха сначала спряталась за спинами стоящих, но услышав оклик Вайзы, быстро подошла к ней.

– Милочка моя, – ласково, но быстро зашептала Вайза, – держи Арги за руку даже когда тебе будет больно. Потому что ей ещё больней и нужно хоть немного брать эту боль на себя. Тогда и рожать ей легче будет. Уяснила, девочка моя?

Хлада, соглашаясь, затрясла головой и, взявши двумя руками потную ладонь Арги, стала с ужасом смотреть на её огромный живот, зажмуриваться при каждом её вскрике.

Женщины тихо затянули древнюю песню, которая, по поверьям, помогала при родах, но роженице становилось всё хуже. Это было видно и по её бледнеющему лицу, и по лицам Вайзы и Анны. Наставницы стали чуть больше суетиться и заставлять чаще тужится Арги, но она почти полностью выбилась из сил от боли.

Вайза, быстро замотала в пучок седеющие длинные волосы и своими полными руками стала надавливать на огромный живот, чтобы помочь выйти младенцу. Но и эти попытки не помогли. Во взглядах поющих женщин стал проявляться страх, который никак не мог ускользнуть от зорких глаз Хлады. Этот страх словно вязкая жижа стал пробираться внутрь каждой, кто стоял в окружении, и казалось, что даже воздух наполняется им. И вот уже пара девушек не сдерживаясь заплакали.

Высокая и поджарая наставница Анна грозно посмотрела на них, и вытирая рукавом струящийся по лбу пот, крикнула:

– А, ну-ка, хватить рыдать!