Планета кошек

Мне тоже трудно дышать.

Надо внимательно ловить каждое его движение.

Я приближаюсь. Его бегство от меня, когда я преследовала его на дроне, позволяет надеяться, что он меня боится.

Наверное, он утомился.

Наверное, его ранил кто-то из его баронов, заразившихся вирусом «Вавилон».

– Тамерлан! – обращаюсь я к нему. – Для тебя все кончено.

Он не отвечает.

Я знаю, что он слышит меня по связи Bluetooth через свой Третий Глаз: мы можем общаться напрямую, без слов.

– Сдавайся, Тамерлан!

Ответа снова нет.

Чтобы его победить, я пытаюсь настроиться на его сознание и предвосхитить его удары.

Мне кажется, что я чувствую его злобу и смятение. Это повышает мои шансы на победу.

Я наступаю.

Я могу над ним возобладать.

Выбрасываю вперед лапу с выпущенными когтями, но не могу до него дотянуться.

Удар другой лапой тоже не достигает цели. Что я ни делаю, проклятая крыса легко увертывается.

Тамерлан наносит мне удар своим хвостом, как хлыстом, и задевает мой чувствительный нос.

Я оглушена.

Он хлещет меня своим тонким розовым хвостом по глазам, по ушам, по носу, пока я не падаю от боли с корпуса ракеты вниз.

Он спрыгивает следом за мной и продолжает наступать. Мои попытки ударить его лапой не увенчались успехом, мне не удается даже его задеть.

Кажется, у него есть постоянная фора в доли секунды

.

Повторяется наш первый бой: Тамерлан сильнее, стремительнее, точнее меня, сам он недосягаем.

Можно подумать, что усталость от путешествия и последних смертельных боев никак на нем не сказалась.

Зачем было бежать, раз он знает, что превосходит меня силой?

И тут меня осеняет.

Прежде чем меня убить, он хотел показать мне наполовину ушедшую в землю ракету в доказательство того, что я нарушила слово.

Я прыгаю на свой дрон и взлетаю, чтобы попытаться спасти свою шкуру.

В этот раз он гонится за мной.

Я плохо понимаю, что происходит.

Я мечусь зигзагами между зданиями Манхэттена, но всякий раз, когда я хочу повернуть налево или направо, он преграждает мне путь.

Мне открыто единственное направление – на юг.

Вдали виднеется статуя Свободы, его ориентир.

Вот куда он меня заманивает!

Там Тамерлан вдруг набирает скорость и врезается в меня. Я падаю к подножию статуи. Мой дрон выведен из строя, его дрон, наоборот, не пострадал.

Он завлек меня сюда, потому что задумал убить именно здесь, под огромной статуей с его головой.

Тамерлан приближается ко мне.

Наконец-то он соизволит со мной говорить.

– Зачем ты защищаешь людей? Ты так мне этого и не объяснила, Бастет.

– Я обнаружила в них кое-что, достойное восхищения.

– Что же?

– Невежество.

– Что?!

– Люди – единственные существа, осознавшие свое собственное невежество и попытавшиеся его восполнить. В этом их сила. Все остальные виды воображают, что уже знают все необходимое для жизни. Все, кроме людей. Это открытие – их подарок другим видам: нам недостаточно нас самих, мы должны исправить этот недостаток познанием.

Мой довод поставил его в тупик, и я пользуюсь своим внезапным преимуществом.

– Получив доступ к знаниям через Третий Глаз, я осознала свое невежество. Поэтому я восхищаюсь ими и испытываю к ним признательность. Не будь людей, я была бы удовлетворена своей кошачьей жизнью и не имела бы ни малейшего желания что-либо узнавать.

– Ты не такая, как они, Бастет.

– Никто не совершенен.

– Бастет! Я так на тебя рассчитывал и искренне надеялся, что ты станешь моим историком, моим биографом. Я ужасно разочарован.

Тамерлан подходит ближе.

– Ты не сдержала слово, Бастет, ты меня предала. Ну что же, раз ты так любишь людей, то умрешь, как они.

Он прыгает на меня, снова завязывается рукопашная. Я целюсь ему в морду, но оставляю на нем лишь слабую царапину. Он умудряется вскочить мне на спину, как уже делал раньше, и вонзает резцы в самое чувствительное место у меня на шее. Этот удар я не смогла отразить. Тамерлан не спеша сжимает мне сонную артерию, я начинаю терять кровь.

Он специально не торопится, чтобы насладиться своей победой. Все кончено, я умираю. Жаль, конечно, я предпочла бы долгую жизнь. Я хорошо смотрелась бы очень пожилой кошкой, накопившей много разнообразного опыта. Теперь мне придется довольствоваться прошлым, потому что мне не суждено состариться.

Я покорно закрываю глаза. Перед мысленным взором стремительно пролетает вся моя жизнь.

Но тут давление на сонную артерию разом прекращается. Я открываю глаза, чтобы понять, откуда пришло спасение.