Планета семи масок

Вернувшись в салон, Корсон уселся в изящное кресло и принялся разглядывать женщину. Она лежала на полу; еще раньше он позаботился подложить ей под голову подушку. Редко увидишь подушку на военном корабле. Да еще вышитую. Корсон попытался до мельчайших подробностей припомнить все, что произошло, начиная с той минуты, когда оказался здесь.

Она окликнула его по имени.

Прежде, чем он успел открыть рот.

Испугалась.

Прежде, чем ему пришло в голову броситься на нее.

В какой-то степени именно этот явный страх в ее глазах и подтолкнул его.

Телепатка?

Стало быть, она знает его имя, знает, зачем он прилетел, и о существовании Бестии тоже — и поэтому должна умереть, особенно если работает на повелителей Урии.

Но ведь она испугалась и отпрянула до того, как ему вздумалось схватить ее…

Женщина пошевелилась. Чтобы связать ее, он оторвал несколько длинных полос от занавески. Занавеска — тоже не слишком привычная вещь на войне. Он связал женщину по рукам и ногам, но рот затыкать не стал. Одновременно он пытался понять, из чего сделана одежда, окутывавшая ее тело. Не материя, но и не газ. Какой-то мерцающий туман, легчайший, почти неразличимый. Лишь приглядевшись, можно было отчетливо его увидеть. Что-то вроде энергетического поля, но уж наверняка не защитного.

Она обратилась к нему на чистейшем пангали. Однако это еще ничего не значило. Уриане говорят на пангали с тем же успехом, что и земляне. Он даже пытался обучить начаткам этого языка Бестию — считалось почему-то, что на пангали могут говорить все разумные существа — но у него ничего не вышло. Как и со всем остальным.

Между тем именно Бестия дала ему ключ к разгадке.

У женщины было с ней по меньшей мере одно общее свойство. Она тоже могла до известного предела видеть будущее. Когда за ним только закрылся люк, женщина уже знала — сейчас он спросит: «Откуда вы знаете, что меня зовут Корсон?» Да, именно ее испуг побудил Корсона напасть, но это ничего не меняло, оставался дурной вопрос, — кто же начал первым. Вопрос большинства темпоральных парадоксов. Те, кто общался с Бестиями, очень скоро начинали кое-что в этом понимать — чаще всего проверяя на собственной шкуре. Поэтому Корсон смог подсчитать, что молодая женщина предвидит будущее в пределах двух минут — дальше, чем Бестия. Но и это не проясняло, откуда она вообще взялась на Урии…

4

Наступил день — рассвело уже час назад. Они летели над океаном. Корсон как раз прикидывал, чего же ждет урианский флот, даже не попытавшийся перехватить их, когда женщина наконец очнулась.

— Вы хам, Корсон, — заявила она. — Такого мерзавца свет не видывал с самых варварских времен Солнечной Державы. Это же надо — наброситься на женщину, которая вас приютила…

Корсон внимательно смотрел на нее. Она извивалась, стараясь освободиться от пут, но в глазах больше не было страха — только злость. Стало быть, уже знает, что в ближайшее время он не сделает ей ничего плохого. Тонкие черты ее лица разгладились, и злость сменилась холодным презрением. Не будь она так хорошо воспитана, наверняка плюнула бы ему в физиономию.

— У меня не было другого выхода. Война есть война.

Она удивленно вскинула брови.

— Какая еще война? Вы с ума сошли, Корсон.

— Джордж, — поправил он. — Джордж Корсон.

По крайней мере этого она не предвидела — короткого слова, которое было его именем; или просто не пожелала им воспользоваться. Он принялся не спеша развязывать ее. Ну ясно, поэтому она и успокоилась минуту назад. Женщина не сказала ни слова, пока он возился с узлами. Затем быстро поднялась, растерла запястья и, прежде чем Корсон успел уклониться, залепила ему две пощечины. Он и глазом не моргнул.

— Так я и думала, — презрительно бросила она. — Вы даже предвидеть не способны. Как человек может до такого докатиться? Интересно, на что вы вообще годитесь? Нет, такое случается только со мной!

Она пожала плечами и устремила взгляд на море, бесшумно плескавшееся внизу.

Совсем как героиня старого стереофильма, — подумал Корсон. — Какого-нибудь довоенного. Там девушки подбирали на дорогах терпевших бедствие мужчин, а потом вместе с ними попадали в разные передряги. Ну и, как водится, влюблялись. Сказки. Такие же сказки, как кофе или табак. Или такой вот корабль-диск.

— Это мне наука — никогда больше не буду подбирать незнакомых людей, — продолжала она точь-в-точь как в тех старых фильмах. — Мы еще разберемся, что вы за фрукт, когда прилетим в Диото. А пока сидите смирно и учтите — у меня есть влиятельные друзья.

— Князья Урии? — съязвил Корсон.

— Знать не знаю никаких князей. Никогда не слышала. Может быть, в доисторические времена…

Корсон судорожно глотнул.

— Так на этой планете мир?

— Уже тысячу двести лет, насколько мне известно. И, надеюсь, навсегда.

— А с туземцами вы знакомы?

— Да, что-то вроде разумных птиц. Они совершенно безобидны и предпочитают проводить время в философских дискуссиях. Правда, взгляды у них несколько декадентские… Один из них, Нгал Р’Нда, — мой близкий друг. Да с кем вы, по-вашему, имеете дело?!

— Не знаю, — признался он.

И это была чистая правда.

Хозяйка корабля сменила гнев на милость.