Планета Вода (сборник с иллюстрациями)

— У вас, господин Саврасов, прилила кровь к лицу. Не случилось бы апоплексии, — плеснул Эраст Петрович керосину в огонь.

— Вы вот что, выйдите-ка, — медленно произнес комендант, обращаясь к чиновникам, но глядя на Фандорина.

Исправник и не подумал возмущаться, что его выставляют из собственного кабинета — так и кинулся к двери. Приволакивая ноги, за ним вышел прокурорский.

— Край у нас, сударь, дикий… — Хозяин сделал неопределенный жест своей ручищей — и она как бы случайно сжалась в кулак прямо перед лицом собеседника. — Всякое бывает. Несчастные случаи и прочее. Вот, весной ревизор Казенной палаты приезжал. Споткнулся на улице, голову себе проломил. Даже и следствия не было — воля Божья… Вы бы тоже того, поосторожней по улице ходили. А еще лучше, ехали бы восвояси.

После паузы, покосившись на волосатый кулак, Эраст Петрович задумчиво спросил:

— То есть у вас тут законы не действуют? Совсем?

— Закон теперь в России там, где сила. А сила у меня.

Фандорин массировал пальцы правой руки, концентрируя в них энергию.

— С первым утверждением, пожалуй, соглашусь, раз вы настаиваете. Со вторым — нет.

— Как это?

На багровой физиономии сатрапуса отразилось умственное усилие — Саврасов пытался вникнуть в смысл сказанного.

Чины тюремной стражи

— А вот так.

Стальной палец, являвший собою пучок созидательной (или разрушительной — в зависимости от применения) энергии ткнул коменданта Саврасова в точку «Махи» под левым глазом. Методика «Махи» (что буквально означает «конопляное онемение» — так древние китайцы называли наркоз) требует длительной подготовки и дается не каждому взыскующему. Фандорин достиг этой степени мастерства недавно и был очень собой горд. Отличный, чрезвычайно буддийский метод борьбы со Злом без отягощения своей кармы ненужным смертоубийством. Зло временно обездвиживалось, превращалось в дух без материи. Очень полезное переживание для нехорошего человека. Удар был средней силы, достаточной для того, чтобы мужчина саврасовской комплекции неделю пролежал в полном параличе, не владея ни телом, ни речью, а лишь хлопая глазами.

Нечасто встретишь Зло в таком бесхитростном и беспримесном виде, с руками-ногами и башкой, в которую можно ткнуть пальцем, думал Фандорин, подхватывая грузную тушу и помогая ее мягкому падению. Может быть, за недельку вынужденной медитации человек поумнеет и станет чуть лучше. Хотя, конечно, навряд ли. По крайней мере, не станет мешать расследованию.

Честно говоря, было у Эраста Петровича сомнение: не следовало ли применить удар помощнее? Сомнение перешло в мечтание. Эх, если б всё зло в России можно было парализовать так же легко, как этот пучеглазый одноклеточный организм. Стукнуть бы в точку «Махи» паре тысячам таких саврасовых, чтоб тихо полежали годик, больше не надо — и совсем иная получилась бы страна.

— Господа! — позвал Фандорин. — Кажется, с Никодимом… э-э-э… Ильичом приключился удар! Слишком возбудился, а сложение-то апоплексическое, — продолжил он, когда Платонов с Клочковом заглянули в кабинет и остолбенели. — Надобно отвезти его в больницу. Я по роду деятельности сталкивался с подобными случаями. Это так называемый ложный паралич, временный. Я проинструктирую доктора, как вести лечение. Я, знаете ли, и сам немного д-доктор…

Второй раунд беседы с местными защитниками порядка произошел после доставки больного в земскую лечебницу и сильно отличался от первого.

Исправник Платонов выглядел растерянным, однако на вопросы отвечал не в пример определенней и со всем, что ни говорил Фандорин, немедленно соглашался.

Желаете материалы дела? Да-да, конечно.

Угодно немедленно отбыть к месту преступления? Никаких препятствий.

Единственное затруднение возникло, когда Эраст Петрович спросил, готов ли исправник сопровождать его в монастырь, поскольку там понадобится присутствие уездной власти.

— Лучше пускай Сергей Тихонович, — жалобно молвил исправник, показав на молчаливого титулярного советника. — У меня в связи с внезапным нездоровьем Никодима Ильича теперь будет очень много забот, с которыми не знаю, как и разбираться. А следствие — это по прокурорской линии. Опять же вы, Сергей Тихонович, там недавно были.

— В связи с убийством? — спросил Эраст Петрович, с неудовольствием глядя на Клочкова. Квёлый прокурорский чиновник нравился Фандорину еще меньше, чем исправник.

— Да, — пробормотал тот. — Два раза… Первый раз — за неделю до убийства. По иному делу… Такое вышло совпадение. — И прибавил непонятное: — А может быть, и не совпадение…

Ладно, подумал Фандорин, с этим мямлей после разберемся.

— Материалы, стало быть, у вас?

— Так точно.

Оказалось, что дело — необнадеживающе тощее — было у прокурорского с собой, в портфельчике. А раньше помалкивал, не показывал.

Всего три страницы обнаружил Эраст Петрович в картонной папочке с сиротскими тесемками.