Планка абсолюта

Мне стало ясно, что Бога я не увижу. Во мне проснулся гнев, захотелось топать ногами и всячески выражать неудовольствие. Я задрожал от охватившего меня чувства и даже услышал, как у меня стучат зубы. Возникшая злоба была необъяснимой. Меня взбудоражили не призраки джунглей, не ужасные звери, не Норма – мной овладело некое безотчетное чувство, и следующий день стал казаться непроницаемым, хотя опасности я не видел. Могли напасть звери, но и это предчувствие притуплялось день ото дня. Но чего тогда я боялся, отчего у меня стучали зубы?

Надувательство с Богом не могло разозлить меня так сильно – каким же надо быть, чтобы поверить, что Творец сущего живет в окружении примитивных макак в заброшенных джунглях? Мне не было дела ни до Бога, ни до его подопечных, которые все это время так меня донимали. Оставалось объяснить свое состояние нервным расстройством и недосыпанием.

Когда Норма перестала на меня таращиться и закрыла глаза, я улегся на теплые камушки, надеясь немного поспать. Я погасил факел, и глаза перестали различать предметы, звуки отдалились, будто кто-то убавил громкость. Беспокойно возилась Норма, то шурша у меня в ногах, то копошась где-то позади головы, во всем остальном царило равновесие и тишина. Усталость и нервное утомление взяли свое, я погрузился в дрему и стал чувствовать, будто с меня спадает тяжесть, но сон не приходил.

Я поймал себя на мысли, что завидую местному Богу, – он-то спит себе, невидимый, и в ус не дует. Я тут два дня шел, не жалея себя, удирал от макак, ночевал как попало. Глупость, конечно, – я его и не видел, и не слышал никогда в жизни, но этому незримому и непознаваемому завидовал. И что за непонятное место?! Как эта инфекция влияет на рассудок: ведь и не нравится, и неуютно с этим чувством, и оно жжет и стрекает, будто крапива. Хочется почесать ожог, но когда почешешь, зуд становится еще сильнее; такова эта гора зависти «Джелоси Маунтейн».

«Ну, куда ты пойдешь, – заверещал во мне старый друг сомнение, – через три часа придет охранник и заставит работать. Ты не спал, ослаб, болен местной заразой… Постой, у тебя остался найденный клад, может, подкупить эксплуататора да нормально выспаться? Охранник только того и ждет. Хотя не буду…»

Глава 13

Не знаю, как оказался в шалаше из веток, как уснул и когда успел пройти ливень. Выпало много воды, и ручьи были даже на вершине горы. Но сон, сон был таким живым! Мне снился Бог «Джелоси Маунтейн», и, сколько я ни вглядывался в его лицо, все время видел физиономию Нормы.

– Норма?! – спросил я с недоверием.

– Бог Джелоси Маунтейн! – отвечала обезьяна, скалясь в точности, как Норма. – Ты хотел задать вопрос? Спрашивай!

Вместо вопроса я стал разглядывать, есть ли на Боге какая-нибудь одежда. Ничего особенного: немного пухлое тело и непонятный ошейник, или просто белая шерсть вокруг шеи. В остальном никаких отличий от Нормы.

– Я думал… Бог должен выглядеть по-другому. Он должен быть свободным от зависти, – мямлил я неуверенно.

– Бог ничего не должен! – помешало мне запутаться в собственных мыслях божество. Прозвучало это совсем не обидно, но меня стало грызть отчаяние, которое часто бывает в снах: спрашивать у макаки? Да кто она такая, эта завистливая Норма?

– Прости меня, – поклонился я в пояс, – динамик ведь говорил, он точно что-то похожее рассказывал. Я не помню слов: человеку нужно что-то, и Бог великой горы этим и становится. То есть, ты стала, вернее, Бог стал тобой. Я далек от местных поверий, но в моей ситуации не выбирают. Понимаешь… понимаете, сэр, я очутился в джунглях не по своей воле. Мне хотелось только посмотреть на джунгли издалека, но я не знал, что попаду в такую зеленую пасть. С расстояния это место кажется таким завораживающим, таким изобильным! Кажется, будто в джунглях возможно все: чего пожелаешь, того и достигаешь! Верно ведь, так оно кажется?

Бог горы молчал и улыбался, я слишком много говорил, а надо было по делу.

– Как мне отсюда выбраться? Умоляю, скажите!

– Джунгли нужно превзойти, это единственный выход.

– Как?

– Способов много, выбирай свой!

– Я не знаю ни одного.

– Неужели? Но ты ведь дошел до этого места! Твой друг Май никогда здесь не был. Все, кто хотят взойти на эту гору, легко могут взойти…

– Что с Маем? Он в порядке?

– Тебя интересует он? Я слышал, ты молился о том, чтобы узнать выход. Пожалуйста, определись!

Голос был мужским, уверенным и походил на то, как звучал громкоговоритель, когда я слышал его в последний раз, особенно эта фраза с забытым мною «волшебным» словом. Сказанное казалось близким не по смыслу, а больше по конструкции, по хребту. Я подумал, что, когда женщинам удается видеть, как завидуют мужчины, они испытывают шок: мозги у сильной половины изворотливы и умеют ударить наповал. Что я услышал, была завуалированная зависть, спрятанная в противопоставлении друга выходу. Несомненно, это была зависть. Бог «Джелоси Маунтейн» – горы зависти – сейчас ревнует меня к другу. Невообразимо!

– Достопочтенный, мне важно найти выход, – я склонил голову так, что увидел свои ботинки.