С самого утра моросил дождь. День был хмурым и пасмурным. С ребятами из хора мы встретились уже на крыльце концертного зала. Настрой у всех был очень далек от боевого. Даже Ирина Вадимовна, сильная, волевая, привыкшая нас строить, сегодня выглядела поникшей. Конечно, она и слова дурного не сказала о предательстве Давида. Наоборот, перед тем, как зайти внутрь, задвинула жизнеутверждающую речь, что любой из нас, решивший, как и Перов, серьезно заняться музыкой, сможет достичь таких высот. Упорство, трудолюбие, репетиции, талант… «И сегодня мы не потеряли своего лидера. Мы обрели возможность выйти из его тени и показать все, на что способны!..» И бла-бла-бла… Все слушали Ирину Вадимовну без особого энтузиазма, тем более что дождь с прохладным ветром не добавляли хорошего настроения. Мимо нас проходили другие коллективы, громко и возбужденно обсуждая предстоящий концерт. Мы невольно провожали их несчастными взглядами.
– Эй, ну вы чего? – возмущалась Ирина Вадимовна. – Как вы на сцену выйдете? Будто вас вытащили из холодильника и не успели разморозить. Вперед, вперед, живее!
Сначала она всех загнала внутрь концертного зала, а уже там аккуратно взяла меня под локоть и отвела в сторону.
– Катюша, все внимание, конечно, будет на тебе. Ты сильно не волнуйся, но все-таки помни, что от тебя зависит очень многое.
После ее наставлений внутри меня еще больше поднялась паника. И ведь я знаю, что в зале не будет ни одного человека, который пришел бы меня поддержать. Если бы мы до сих пор общались с Диной, она точно явилась бы на концерт, ведь была рядом со мной в день прослушивания… Возникало ощущение, что с того момента прошел целый год.
В зал мы шли словно на казнь. Разумеется, наше выступление обречено на провал: отсутствие явного лидера, неопытная, трясущаяся как заяц солистка, нафталиновая песня и наши наряды – черные юбки и брюки и белые рубашки. Мы выделялись среди остальных участников слишком консервативными нарядами. И по нашему внешнему виду каждый понимал, что выступление будет предсказуемым и скучным.
Вечером Давид оборвал мне телефон, но я так и не взяла трубку. Потом записал несколько голосовых, в которых сначала злился на меня, потом раскаивался и просил поддержки… Но ни на одно из голосовых у меня не было желания ответить.
Сцена, на которой мы должны были выступать, после школьной показалась мне огромной, как и размер зрительного зала. Меня начала колотить неприятная дрожь, когда я увидела на сцене инструменты, микрофонные стойки, огромные колонки, нарядных, фальшиво улыбающихся ведущих… Господи, зачем я в это вписалась?
В какой-то момент, думая о предстоящем выступлении, я даже пошатнулась и едва не упала. В это время мы рассаживались по местам. Все кресла в зале уже были практически заняты. Я плюхнулась в свое и прикрыла глаза.
По результатам жеребьевки мы должны были выступать в самом конце, и это, наверное, мое личное проклятие. Слушая выступления первых коллективов, я уже заранее смирились с нашим поражением: у всех были какие-нибудь необычные фишки или очень сильные солисты. Смотреть на сцену вскоре стало невыносимо. Я поднялась с места и принялась пробираться к выходу. В просторном и практически пустом фойе мне стало немного легче. Оглядевшись по сторонам, я вдруг обнаружила сидящего на подоконнике Матвея. Он крутил в руке барабанную палочку и смотрел в окно на оживленную улицу, а я встала как вкопанная. И только тут заметила неподалеку и остальных участников группы. Сева сидел на полу, вытянув ноги в драных «конверсах», играл в телефон и слушал громкую музыку в наушниках. Боря дремал на мягкой банкетке, едва на ней уместившись и забавно скрутившись калачиком. Матвей тоже был в наушниках и поэтому не сразу заметил мое появление. Я подошла к Мальцеву и осторожно постучала по плечу. Матвей тут же обернулся и стянул наушники. Сева тоже обратил на меня внимание, лениво кивнул в знак приветствия и опять уставился в телефон.
– Вы что здесь делаете? – спросила я слишком взволнованным голосом.
– Ждем выступления, – как ни в чем не бывало ответил Матвей.
– Вы будете выступать? – искренне удивилась я.
– Ну да, с вами.
– С нами?! – поразилась я еще больше. – Это что, шутка такая?
– Какая шутка? Ты вчера сама пожаловалась, что Перов вас кинул. Я пошел, собрал пацанов, прорепетировали вашу песню пару раз…
Я только растерянно моргала. Мне казалось, что все это – странный сон. Но спал здесь только Боря, сладко похрапывая. Я красноречиво посмотрела на бас-гитариста.
– Он сегодня ночью в клуб ходил, не обессудь, – перехватил мой взгляд Матвей.
– Так он еще и с похмелья? – ахнула я, уже представив, что сказала бы на эту идею Ирина Вадимовна. Да она бы в обмороке лежала рядом с фортепиано.
– Ага, но он с похмелья еще круче лабает, – «успокоил» меня Матвей.
– Нет, все-таки это похоже на дурацкую шутку, – покачала я головой.
– А что на тебе за наряд? – спросил Мальцев. Сам он был одет в свободную футболку и синие джинсы. – Ты школьную форму забыла сменить?
– Нет, почему же? Мы все будем в этом выступать.
– С песней «Замыкая круг»?
– Ну да!