Плата за жизнь. Мы с тобой одной крови

— Коли вам, господин полковник, желательно, считайте, что опознали, — встрял Крячко.

— Чего мешаешь? — вспылил Гуров.

— Я тебя на землю ставлю, иначе ты, как незабвенный барон, за окорочками улетишь.

— Мюнхгаузен летал не за окорочками, а на Луну, — Гуров с надеждой взглянул на Ермакова, который состроил довольную рожу, даже осмелился подмигнуть. Получив поддержку, Гуров лицом затвердел, передразнивая Крячко, цыкнул зубом.

— Значит, Белоус убит четвертого, предполагаемый убийца застрелен шестого, а господина Исилина находят в троллейбусе двадцать второго февраля. А господин Исилин… — Гуров повернулся к Артему. — Скажи, пацан.

— Господин Исилин проходил свидетелем по розыскному делу. Он допрашивался в качестве свидетеля.

— Свидетеля чего? — разозлился Крячко. — Если мы так клеить начнем, я сам такие сложу цепочки — обхохочетесь! Я в такую цепочку не верю, сплошное шельмовство. Так свидетелем чего был убитый? Почему он допрашивался?

— А гражданин Исилин не допрашивался, — рассеянно ответил Артем, глядя на экран компьютера. — Он лишь упоминался. Он упоминался в розыскных материалах как человек, записанный на прием к Карасику, но им не принятый.

— Попробуй меня не прими, я вмиг порешу, — пробормотал Крячко.

— Однако убили его непросто. Рука профессионала. Согласен?

— С профессионалом согласен, а связи пока не вижу. Думаю, закололи его во время посадки в троллейбус, когда на ступеньках толчея. Он ничего и не почувствовал. Убийца «помог» человеку подняться, а сам остался, якобы решил ждать следующего троллейбуса.

Крячко листал дело. Ну ни одного толкового свидетеля! А ведь кто-то видел, как человек вошел, ему стало плохо, его усадили. После о нем забыть могли. Где он сел в «пятнадцатый», который по бульварам идет? Труп обнаружили у Сивцева Вражка — значит, он ехал от Трубной, переехал Тверскую.

Крячко замолчал, почесал затылок. Артем вернулся к компьютеру. Гуров пододвинул телефон, соединился с Бардиным.

— Здравия желаю, господин генерал-лейтенант! Гуров беспокоит.

— Здравствуйте, Лев Иванович. Какие проблемы? Гуров про себя чертыхнулся, а вслух вежливо сказал:

— Я хотел бы ознакомиться с материалами по убийству Сивкова, которые доблестная контрразведка забрала…

— Да-да, у меня был разговор, обещали…

— Благодарю, но, чтобы получить обещания, необязательно быть заместителем министра. Бардин попытался обратить все в шутку.

— Вы неделю не можете выкроить минуту и позвонить девушке, а вырвать секретную папку из лап контрразведки за день желаете.

— Ну, если существует прямая взаимосвязь, я позвоню сегодня же. Благодарю за внимание.

— Пожалуйста, — сухо сказал Бардин, понимая, что шутка не получилась.

Он разговаривал с коллегой из контрразведки, тот заверил, что убийство народного избранника расследуется со всей тщательностью, но, судя по всему, оно произошло на личной почве, никакой коррупции в деле не прослеживается. Материал, конечно, можно показать — какие секреты между коллегами? Короче, что вам нужно?

— Началось… — Крячко вздохнул. — Ты вновь хамишь начальству. — Он открыл стол, вытащил новенькую папку. — Значит, депутатом упорно интересуешься? У нас своего дерьма мало?

Станислав любил побалагурить, но безошибочно определял, когда Гуров начинал на шутливый тон раздражаться, сейчас мгновенно стал серьезным и продолжал:

— Так как агентурную работу никто не отменял, то я вчера встретился со своим человеком, имел с Ним непродолжительную, но содержательную беседу. В народе существует мнение, что Сивков не брал, был несговорчив, вздорен, придирался к пустякам. Так, его интересовало, почему предприятие с миллионным оборотом не платит налогов. В шухере, который он поднял, была замазана вся верхушка районной администрации. Надо покопаться в его корнях, наверняка внук «врага народа» мстит за дедов и прочее…

— Что же ты молчишь? — прервал Гуров.

— Каждому овощу свое время, мы еще с майскими делами колупаемся. — Крячко огладил лежавшую перед ним папку. — А депутата замочили в июне. А ежели честно, то не хочу, чтобы ты лез в политику, да и киллер наш явно человек, нанятый людьми денежными.

— Я не люблю тебя, Станислав. — Гуров пододвинул телефон, начал крутить диск.

— Новости, — фыркнул Крячко. — Человека, который говорит правду, все не любят.

Гуров снова набрал номер и, когда соединился, представился шутовски:

— Левка Гуров беспокоит, не сидится ему на завалинке. Здравия желаю, Федул Иванович!

— Привет, хлопец, слышал, одумался ты, в дом вернулся, — ответил заместитель прокурора Драч.

— Прокуратуре все положено знать.

— Не выкидывай коленца, — буркнул заместитель прокурора. — Чего надо?

— Тут четвертого июня шлепнули одного гражданина. Я даже фамилию лишь из газет узнал, он при жизни в Думе заседал.

— У тебя есть чего? Приезжай, рады видеть, — быстро сказал Драч.

— Я же сказал, мне и фамилию лишь в «МК» подсказали. А имею я лишь любопытство. Меня к делу не подпускают: с одной стороны — прокуратура, с другой — ФСК или черт знает, как нынче КГБ зовут!

— Я любопытных уважаю, приезжай.

— Выстрел был один или его из автомата полоснули?