Платье королевы

– Чернослив и семена фенхеля? Купил у Марселя Норманда в Шордиче. Он даже продал мне апельсин, правда немного засохший.

Оглядевшись, Мириам заметила рядом с плитой маленькую бутылку.

– Это оливковое масло?

– Да. По словам месье Норманда, другое масло годится только на смазку двигателя.

– Тебе помочь?

– Ни в коем случае. Работа почти сделана! Хочу проверить, получится ли у меня настоящее блюдо. А ты можешь накрыть на стол. Книги и бумаги смело убирай, от них никакого спасу нет… Ах, и еще кое-что.

Она с любопытством посмотрела на него снизу вверх, и Уолтер поцеловал ее так, что у Мириам закружилась голова.

После ужина они вместе помыли посуду, а потом сели на большой удобный диван и пили кофе, рассказывая друг другу, как прошел день. Недавно у них вошло в привычку слушать на граммофоне любимую музыку Уолтера, и, хотя некоторые пьесы совсем не нравились Мириам, один концерт уже несколько дней не шел у нее из головы.

– Ты ставил эту пластинку пару раз на прошлой неделе, там играла виолончель. Как звали композитора? Ты говорил мне, но я забыла.

– Эдуард Элгар.

Он нашел пластинку и опустил на нее иглу граммофона. Комнату наполнила печальная мелодия с тревожными, настойчивыми аккордами. Мириам, затаив дыхание, ждала своей любимой части, звенящей нити, такой мучительной и трогательной, что у нее всегда выступали слезы на глазах. Обычно ей удавалось сдержаться, но сегодня слезы ручьями текли по щекам, а Мириам не находила сил их вытереть. Она плакала, позволив Уолтеру видеть свою слабость. Мгновение – и он стоял перед ней на коленях.

– Не плачь. Пожалуйста. Я не могу вынести твоих слез.

– Я не ожидала, что со мной случится подобное. Все это… А ты каким-то чудом оказался на улице, спас мою туфлю. Спас меня.

– Нет, – ответил он. – Ты сама себя спасла. Никогда об этом не забывай.

– Я думала, что останусь одна. Что мне так будет легче, проще, после всех потерь.

– Почему? Нет ничего хуже, чем быть одному, моя дорогая. Ничего.

– Но я…

– Ты выжила. Думаешь, ты недостойна жизни? Неужели ты так думаешь?

– Я не…

– Разве ты сотрудничала с нацистами? Конечно, нет. Разве ты использовала чью-то слабость в своих целях? Я никогда в это не поверю, но пусть даже так, я не стал бы тебя осуждать. Каждый из нас искал способ выжить в этой войне. Враг, с которым сражалась ты, был более безжалостным, нежели тот, с которым столкнулся я.

– Прошу, не заставляй меня вспоминать.

– Не буду. Только верь мне: я рад, что ты выжила. Каждая эгоистичная частичка меня радуется, потому что без тебя я тоже остался бы один. Не буду лукавить, на твою долю выпало гораздо больше моего, но когда погибла Мэри, я и сам почти умер от горя.

– Ты скучаешь по ней?

– Конечно, скучаю. – Уолтер пристально посмотрел на Мириам, его глаза горели. – Она была мне подругой и любовницей долгие годы. Но я не вижу ее, глядя на тебя. Не тоскую по ней, когда я с тобой.

Он снял очки и бросил их на стол, притянул Мириам к себе и нежно прикоснулся к ее губам. Он целовал ее, все нежнее и глубже, и Мириам подалась вперед, едва не упав с дивана, – так ей хотелось ответить ему взаимностью.

Уолтер отстранился лишь для того, чтобы рассыпать поцелуи по ее щеке и прошептать ей на ухо:

– Ты женщина, которую я хочу, которую желаю, и я буду ждать тебя столько, сколько нужно. Годами, если потребуется.

– Тебе не придется, – ответила она, впервые за долгое время дрожа не от страха, а от счастья, предвкушения и волнения.

С ним она в безопасности. Она уверена в нем и хотела с ним близости больше, чем когда-либо. Уолтер посмотрел в глаза Мириам, держа ее лицо в ладонях.

– Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты знала.

– И я люблю тебя, – эхом отозвалась она.

– Ты согласна провести со мной этот вечер, завтрашний день и все последующие дни до конца жизни? Ты сможешь мне это дать?

– Смогу, – пообещала она. – А теперь, если ты готов, я хочу, чтобы ты меня снова поцеловал.

Эпилог

Энн

21 марта 1997 г.

Энн много лет не бывала в центре Торонто одна, поэтому боялась заблудиться по дороге в галерею и нервничала явно больше, чем следует. Однако ничто не могло ее остановить. Просить дочь пойти вместе с ней Энн тоже не хотела. Есть вещи, которые нужно делать в одиночку.

Сегодня она доехала до центра города на метро, а потом не села в трамвай, а пошла пешком. Даже начав уставать, она упрямо продолжала идти, пока не увидела баннеры:

МИРИАМ ДАССЕН

«VÉL D’HIV»

Художественная галерея Онтарио

Весна 1997

Теперь уже не вспомнить, как она узнала об этой выставке. Скорее всего, услышала в новостях. То, что вышивки привезли в Торонто, настоящее чудо, ведь Энн много лет мечтала их увидеть.