Платье королевы

– Корабль отправляется пятого января. – Даже когда Энн произнесла дату вслух, отъезд не стал более реальным. Она поверит в происходящее, только когда побережье Англии скроется из виду.

– Тогда, к сожалению, вы с ним разминулись. Мистер Хартнелл вернется из Франции только в середине января. Что ж. Я, разумеется, напишу вам прекрасную рекомендацию, которая будет иметь определенный вес в глазах канадцев. Надеюсь, там есть одна-две приличные портнихи.

– Спасибо вам, мисс Дьюли. Я никогда не говорила, как благодарна вам. Вы всему меня научили.

– А я благодарю вас за годы усердной работы… Если мы продолжим в том же духе, скоро окажемся в луже слез. Почему бы мне не угостить вас ужином в «Лайонс»? В качестве небольшого, но искреннего знака уважения.

Энн удалось пополнить свой сберегательный счет несколькими фунтами от продажи радиоприемника и кое-каких предметов мебели. С собой она планировала взять лишь немногие мелочи: фотографии родителей и брата, чайную пару, принадлежавшую бабушке, и расписанный розами фарфор, доставшийся от матери.

Альбом для рисования в Канаду не поедет. Использованные страницы Энн вырвала и сожгла в саду. Альбом же она оставила на полке в кладовой, чтобы его нашли следующие жильцы. Может, их дети любят рисовать.

Энн долго размышляла, как поступить с образцами вышивок, которые подарил ей мистер Хартнелл. Столкнувшись с Джереми в тот злополучный день, она отнесла коробку с образцами в мастерскую и начисто о них забыла. Лишь после свадебной церемонии, когда мисс Дьюли настояла на генеральной уборке в мастерской, Энн вспомнила про образцы.

– Простите, мисс Дьюли, я совсем забыла отнести их мистеру Хартнеллу.

– Нет нужды. Мистер Хартнелл хочет, чтобы вы с Мириам оставили себе по несколько образцов. На память.

Энн выбрала три вышивки: большую йоркскую розу, звездчатые цветы и колосья пшеницы. Мириам же колебалась, и Энн посоветовала ей забрать белый вереск.

– На удачу, – пояснила она.

Теперь Энн сидела в опустевшей гостиной, положив образцы на колени, и раздумывала, что с ними делать. Втихомолку вернуть их мистеру Хартнеллу? Передать Мириам? Уничтожать их, как рисунки из альбома, ей не хотелось. Рисунки всегда будут напоминать о Джереми, а вот образцы не вызывали ядовитых воспоминаний. Создавая их, Энн была счастлива. Была полна надежд.

Однажды, в далеком будущем, она передаст образцы своему сыну, дочери или даже любимому внуку. К тому времени она найдет нужные слова. И если Энн повезет, ее поймут.

Приняв последнее трудное решение, Энн положила вышивки среди других своих сокровищ. Осталось выкопать белый вереск из Балморала, полученный от королевы. Энн бережно повезет его через океан и весной посадит в своем саду.

Тяжело было прощаться с мисс Дьюли и подругами по мастерской, тяжело было в последний раз запереть на ключ свой маленький домик, побывать напоследок на могилах родителей и Фрэнка.

Однако тяжелее всего далось прощание с Мириам. Энн пыталась сохранять спокойствие, пока Мириам с Уолтером везли ее на станцию Юстон. Мириам ежеминутно просила Энн проверить, надежно ли спрятан кошелек, взяла ли она паспорт, билеты на поезд до Ливерпуля и на пароход до Галифакса. В конце концов Энн крепко обняла ее и велела не волноваться.

– Ты же знаешь, я благополучно обживусь на новом месте, как ты когда-то в Англии. Поэтому не суетись.

– Ладно, – согласилась Мириам. – Только…

– Все будет хорошо. Дай слово, что не бросишь работать над вышивками. Сколько бы ни ушло времени, чтобы ни случилось, ты должна их закончить. Обещаешь? Для меня это важно.

– Знаю. Клянусь, что закончу вышивки.

Раздался свисток, и Уолтер шагнул вперед.

– Мириам, дорогая моя, Энн рискует опоздать. – Он наклонился и поцеловал Энн в щеку. – Прощайте, Энн, и удачи.

– Спасибо, Уолтер. – Раньше Энн не осмеливалась назвать его по имени. – Вы позаботитесь о моей подруге?

– Непременно.

Ей столько хотелось им сказать, но времени уже не оставалось, да и что изменят ее слова? Мириам все знает и так. Она давно догадалась, что сегодня они прощаются навсегда.

– Прощай, Энн. Adieu, ma chère amie.

Они обнялись, и Энн всегда хранила в сердце это последнее объятие. Она отступила назад и шагнула к открытой двери вагона третьего класса и к новой жизни, ждущей ее на другом конце света.

Она оборвала последнюю нить. Она не оглянулась.

– 29 –

Мириам

3 марта 1948 г.

Мириам закончила работу в половине шестого – еще один спокойный день в череде тихих недель. Выйдя из мастерской, она отправилась в квартиру Уолтера пешком, радуясь возможности размять ноги и насладиться ясным теплым вечером. Зима почти кончилась – сегодня утром Мириам заметила подснежники в садах на Блумсбери-сквер. Снова распускались цветы, снова пришла весна.