Плацдарм

Полковник Сазонов за долгие годы службы привык к самым неожиданным приказам, зачастую отменявшим данные буквально час назад — что поделать, ситуация на фронте могла меняться очень быстро. Поэтому вызов в кабинет к Судоплатову и то, что он там услышал, не застало полковника врасплох. Как и ожидалось, генерала интересовала подготовка операции по устранению Троцкого — причем вопрос о требовании письменного приказа, озвученный Сазоновым в прошлую встречу, не поднимался. По мере развития разговора у полковника начало складываться впечатление, что Судоплатова интересует не конечная фаза операции — самая важная и опасная! — а промежуточные этапы. Генерал интересовался, насколько хорошо группа Сазонова успела ознакомиться с Челябинском в параллельном мире, знают ли они, как передвигаться по городу, где находятся органы государственной власти. После того, как Сазонов ответил на все вопросы, Судоплатов некоторое время помолчал, глядя в окно и что-то обдумывая, а затем сказал:

— Планы меняются, товарищ полковник. Операция по устранению «старика» откладывается.

— Есть, товарищ генерал, — ответил Сазонов, привычно удержавшись от лишних вопросов.

— Это не все, — продолжил Судоплатов — вам и вашей группе предстоит выполнить другое задание.

— Какое?

— Вы должны установить постоянно действующий канал связи с Центральным штабом партизанского движения в Челябинске.

А вот это было настолько неожиданно, что даже Сазонов не смог скрыть удивленное выражение лица. Заметив это, Судоплатов хмыкнул.

— Я понимаю, товарищ полковник, это не совсем ваш профиль, — сказал он, — но других людей у нас нет, а дело срочное. Ваша группа, как я убедился, успела неплохо изучить Челябинск, а это сейчас самое главное. Вам нужно будет выйти на руководителя Центрального штаба и передать ему послание от товарища Берии Лаврентия Павловича.

Судоплатов достал из сейфа закрытый конверт с печатью наркома и показал его Сазонову.

— Официальная часть послания здесь, — сказал он, — конверт пока будет у меня в сейфе, вы его получите непосредственно перед началом операции.

— Ясно, товарищ генерал.

— Но есть еще одна часть послания, устная. И она, товарищ полковник, гораздо важнее того, что лежит в конверте. Эту часть вы должны будете заучить наизусть и передать лично. Никаких записей быть не должно. Вам понятно?

— Кому передать, товарищ генерал?

— Об этом вы узнаете в свое время. Устное послание короткое, я сообщу вам его содержание также непосредственно перед операцией.

Судоплатов встал из-за стола и прошелся по кабинету. Затем остановился возле кресла, в котором сидел Сазонов.

— Вас выбрали для этого задания не только потому, что вы успели изучить Челябинск. Решающую роль сыграла ваша репутация. Вы честный и прямой человек, никогда и никого не предававший. Именно поэтому я вам доверяю. И не только я, но и товарищ нарком.

— Служу трудовому народу, — ответил полковник, не зная, что еще на это сказать.

Лев Троцкий просматривал справку, приготовленную особым отделом ГПУ, занимавшимся сбором сведений о сталинском СССР — именно такое название утвердилось после обсуждений в узком кругу и теперь стало официальным. «Убит ударом в затылок альпинистским ледорубом Жаком Морнаром, одним из его сторонником, разочаровавшимся в политике Троцкого. Свои мотивы он объяснял в письме, утверждая, будто бы Троцкий вступил в преступный сговор с представителями ряда европейских стран с целью организации покушения на руководителей Советского Союза, и в первую очередь — Сталина…»

Троцкий отложил справку. Он ни на минуту не сомневался, кто на самом деле стоит за этим убийством. Какие чувства испытал Коба, узнав, что его враг жив в другом мире? Что он предпримет — постарается повторить то, что его спецслужбы однажды уже сделали, или все же зароет топор войны?

Троцкий не знал.

До нападения Германии на СССР у него были ясные представления, как будет развиваться мировая история, и как нужно действовать тому, кто познал законы ее развития, но с тех пор у него появились сомнения. Германский пролетариат не поднялся на защиту своих советских братьев. Более того, для спасения первого в мире социалистического государства пришлось срочно заключать союз с крупнейшими капиталистическими странами. Многим пришлось пожертвовать — например, свернуть деятельность Коммунистического интернационала. Да, можно было убеждать себя и других, что это всего лишь тактический ход, продиктованный тяжелыми обстоятельствами — вроде Брестского мира — и потом, после победы, все будет как раньше, но… но все чаще Троцкого посещала простая мысль: а что, если классовая борьба — не главная, а всего лишь одна из движущих сил истории? Что, если исторический период, когда эта борьба имела решающее значение, подходит к концу — или вообще закончился? Тогда получается — время мировой пролетарской революции упущено. И в чем тогда смысл существования пролетарского государства?