Плацдарм

— Да, товарищ генерал.

— Я думаю, группа профессора Круглова справится с этим. Разумеется, ее надо идеологически усилить… — генерал ненадолго задумался, и затем продолжил: — ну, это уже не ваш вопрос. Спасибо за работу. И передайте мою благодарность группе профессора.

Генерал отпустил Владимира. Первый раунд выигран, подумал он, спускаясь к выходу из Лубянки, но самое сложное впереди. Прямо сейчас разведка выясняет, где проходит линия фронта. По горам Урала, или еще дальше, в Сибири? И кто управляет территориями, до которых немцы не дошли? Троцкий? Или он потерял власть из-за военных неудач? Вопрос, вопросы…

Владимир очень рассчитывал в ближайшее время получить ответы.

Пока они шли к точке перехода, Зина задавала вопросы, на которые старшина пытался ответить правдиво и одновременно так, чтобы ему можно было поверить. Получалось не очень. Когда из нарисовавшегося в воздухе сияющего круга вышел человек в плащ-палатке, Зина уже ничего не спрашивала — только глядела во все глаза.

Дальше состоялся довольно напряженный диалог между старшиной и тем, кто вышел из круга. Иван категорически отказывался возвращаться без Зины. На переговоры времени не было, так что Громов просто распорядился отправить по ту сторону барьера еще одну плащ-палатку с вшитой металлической сеткой. Потом старшину и Зину сразу разлучили, так что он не знал, каково было первое ее впечатление от того места, в которое она попала — вероятно, решила, что это хорошо замаскированная база большого партизанского отряда.

Куваева, разумеется, тут же задержали до выяснения всех обстоятельств произошедшего. С одной стороны, старшина нарушил приказ, а с другой — даже перевыполнил задание, приведя живого свидетеля исторических событий в параллельном мире. В конце концов решили, что победителей не судят и потребовали полного отчета о каждой минуте, проведенной по ту сторону барьера. Куваев потратил на писанину почти сутки, после чего его отпустили под ответственность Владимира.

С Зиной было сложнее. Первый день она пребывала в шоке, не зная, как воспринимать все произошедшее. Ее свозили в Москву и разрешили пройтись по Красной площади — конечно же, под строгой охраной. А где же дворец Советов, спросила она? До войны не успели построить, ответили ей, а после уже не до того было. А мы вот успели, с гордостью ответила Зина. И где же он теперь, вертелось на языке Владимира, но спрашивать он не стал — девушка и так пережила потрясение, не стоило его усугублять неудобными вопросами.

После поездки в Москву Зина поверила, что находится в параллельном мире, победившим фашистскую Германия. Однако портреты Сталина и плакаты с цитатами из него она не могла не заметить, но Владимир предложил оставить сложные вопросы на потом, а сейчас, сказал он, вы можете внести большой вклад в будущую победу над Германией в вашем мире.

— А где Иван? — спросила она. — Можно его увидеть?

К этому моменту старшина как раз закончил составление отчета о своем коротком, но богатом событиями путешествии, и вновь поступил в распоряжение Владимира.

— Теперь ты мне веришь? — спросил старшина, когда они увиделись.

Девушка кивнула.

Владимир решил, что в беседе со старшиной Зина расскажет все, что надо, гораздо быстрее и полнее, чем на допросе с формальными вопросами, ответами и протоколами. В НКВД нашлись ревнители идеологической чистоты, не желавшие доверять человеку, выросшему в государстве, возглавляемом Троцким, и в котором имя Сталина стало синонимом измены мировому пролетариату. Однако Владимир и в этот раз взял всю ответственность на себя — и после звонка из девятого управления ревнителям пришлось смириться. Но Владимир не строил иллюзий — стоит ему хоть где-то ошибиться, и ветераны борьбы с троцкизмом тут же вцепятся в него и уже не отпустят.

— Ты понимаешь, что наши жизни в ее руках? — спросил он Куваева, пролистывая отчет, составленный им после проведенного с Зиной дня.

— Думаю, да, — ответил тот.

— А она понимает?

Старшина усмехнулся.

— Не уверен. Слишком много все свалилось на бедную девушку. Учтите, она четыре года провела в оккупации, а это, мягко говоря, не курорт.

Владимир вздохнул.

— Главное политическое управление настаивает, чтобы их человек тоже участвовал в беседе. В этот раз я ничего не могу сделать — они не подчиняются девятому управлению. Завтра до обеда у вас еще есть время, а потом будете разговаривать втроем.

Старшина посерьезнел.

— Спасибо, что предупредили. Постараюсь ее подготовить.

Владимир, кивнув, пролистал отчет, чтобы составить первое впечатление. Бросок Гудериана на Москву, декабрьские бои под Киевом, трагедия Ленинграда… фронт откатывался на Восток все дальше, и только к концу сорок четвертого, ближе к Уралу, его удалось стабилизировать. Прифронтовыми городами теперь были Пермь, Уфа, Оренбург…

— Итак, ставка Троцкого в Челябинске, — сказал Владимир, — и его власть по-прежнему прочна, несмотря на все неудачи.

— Так она говорит.