Плаванье великой черепахи

- Леди, когда вы начнете восстанавливать благодать, именуемую вами равновесием силы?

- В полдень или чуть позже, - задумчиво ответила Аэри. - Все зависит от успеха действий воинов и глубины прорывов. То, что я ощущаю пока, удручает. Восстановить целостность ткани мира силами лордов будет очень сложно. Нас мало. И те, кто сейчас участвует в боях, вернутся утомленными, их души будут далеки от равновесия.

- Мы можем помочь? Звучание, создаваемое совместно, полезно ли оно делу?

- Да. Но это сложно. Мне потребуется знать голос и силу каждого. Определить его полезность и место.

- Все они в вашем распоряжении, - сухо сообщил маэстро, указав на служителей. - Если не найдете годными, дайте знать. Устал я от обилия бездарных нахлебников в храме. Нет голоса - начнут ногами служить Адалору, понесут его славу в ледяной Лосморр или огненный Эренойм. А коль нет желания совместно с союзниками спасать род людской, - голос маэстро стал неприятно тихим, - так подвалы грифа рядом. От пособничества демонам там умеют неплохо лечить.

- Истинно так, - заверил Варза. - Стражников иногда подбирает Берна, а вот заплечных дел мастеров я сам присматриваю. И нахлебников там нет, как нет их на любой службе в моем замке.

После любезного пояснения хозяина Загорья настроение гласеней сильно переменилось: от презрительно-брезгливого созерцания творящейся вокруг суеты они перешли к задумчивости. Постепенно и нехотя, озираясь на темную дальнюю башню, куда гриф отправлял всяческих врагов и бездельников, гласени попробовали слушать ампари. Звать ее, кривясь и постанывая, "леди". Проявлять хоть незначительную, но вежливость.

Постепенно мрак, пропитавший воздух, истаял во всем городе. Тогда в бледной весенней ночи удалось рассмотреть самые зрелищные и страшные последствия вторжения. Различима стала рухнувшая башня храма, три сотни кип дней хранившая главный колокол - Язык Света. А еще дальше, на холме, черные язвы трещин разорвали светлый камень дворцовых стен, считавшихся неприступными. Главное здание, белый Купол Дарлы, выглядело смятым невообразимой силой. Свод великолепной шатровой крыши темнел щербатым провалом.

Каждый воспринял увиденное по-разному. К удивлению Аэри, трое весьма важных служителей взирали на город с искренними слезами в глазах. Самый старший, непоколебимо убежденный в коварстве выскочки, ставшего маэстро в нарушение всех канонов, прокашлялся и впервые прямо взглянул на леди.