В неподвижных травах шуршат акриды.Закипают лотосы млечным соком.Сердолик – в двурогом венце Исиды,А в венце Осириса – мёртвый сокол.О, когда бы знать, торопя объятья,что любовь подобных всегда не к месту.Если близость тел повлечёт к зачатью,то слиянье душ приведёт к инцесту.…Вот она крадётся в тоске недужнойчерез весь Египет тропой обратной.И сухие губы лепечут: «Муж мой…»,но внезапно, сбившись, бормочут: «Брат мой…»О, когда бы знать, расточая силы,что в любви похожих блуждает вирус.Ароматен лотос в верховьях Нила,но в его низинах – горчит папирус.И уже плодом набухает тело,отекают руки. Ты станешь притчейво языцех. Дочь для себя хотела?Но родится сын с головою птичьей.И торгаш возьмёт за мешок пшеницытвой венец двурогий и тот, в которомнестерпимым жаром сухой зеницымёртвый сокол вспыхнет, как вещий ворон.
Алкей и Сафо
1
В полумраке скрипнула дверца шкафа.Он рубаху новую надевает.На своей софе шевельнулась Сафо:зычно зевает.
2
Говорит: «Купи молока и мёду,винограду белого, литр олии.Возвращайся к завтраку: непогодубоги сулили».
3
Он её клюет на прощанье в щёку,углядев при этом, как с тельца мухипаучок спускается на защёлкупыльной фрамуги.