Плененное сердце

Каталина могла лишь догадываться о мотивах, побудивших баронессу придти сюда и излить на нее свой яд. Впрочем, строить предположения долго не пришлось. Кармен не имела привычки ходить вокруг да около. Дочь барона Рохо сердито сузила глаза и остановила недобрый взгляд на выступающем животе Каталины.

— Ты не имела права выходить замуж за моего возлюбленного! Он должен был жениться на мне! У нас есть сын, и я смогу подарить Себастиану еще сыновей и дочерей. Он только мой! Слышишь? Только мой. И зачем маркиз женился на тебе, если я всегда была рядом?! Я любила его! Я жила ради него, дышала с ним одним воздухом! Я всю себя ему отдала, а он… а ты…, - красивое лицо исказила зловещая усмешка, — basura, ты подписала себе смертный приговор. Ты умрешь сегодня. Сейчас! Я же останусь рядом с ним, буду утешением в его недолгом горе. Он снова научиться любить меня, а тебя позабудет. Я все сделаю, чтобы стереть тебя из его памяти, даже имя он твое не вспомнит, словно ты никогда не существовала!

В изящной руке, затянутой в перчатку, блеснуло лезвие кинжала. Каталина изумленно ахнула и опасливо попятилась назад. Тысячи беспорядочных мыслей вихрем пронеслись в ее голове. Неужто пришел ее смертный час, а она из-за своего глупого упрямства так и не увидится с Себастианом? Не успеет высказать ему все, что думает о нем и его сумасшедших соседях! Нет, ей еще рано умирать, только не сейчас. Она так молода. В ней бьется новая жизнь! Ребенок шевельнулся в утробе и в это самое мгновение Каталина, как никогда ранее осознала, насколько сильно хочет стать матерью. Хочет увидеть первые шаги малыша, его улыбку, услышать первые слова. Хочет увидеть, как сильные руки прижимают к себе маленькое тельце и нежно стискивают в объятьях. В самых затаенных уголках сознания она мечтала о том дне, когда Себастиан возьмет на руки их дитя, как будет радоваться этому чудесному мгновению и как засияют от счастья его глаза. А на кого будет похож их малыш? И это ей тоже непременно хотелось узнать.

Каталина глубоко задышала и спешно обошла вокруг кресла, остановившись за спинкой, будто за щитом. Она понимала, Кармен не в себе, поэтому намеревалась выиграть время, ведь Беатрис должна скоро вернуться, да и Марко не мог далеко уйти.

— Ты обезумела, Кармен, опомнись! — Каталина повысила голос в надежде, что ее услышат снаружи. — Себастиан разыскивает тебя, дабы предать суду за совершенные тобой поступки, ибо ему известно, что по твоему наущению я попала в плен к Дикому Магнусу. Я — законная жена маркиза Сент-Ферре! А ты — баронесса де Рохо! Ты вступила в тайный сговор с разбойниками, силой удерживала меня в своем замке и собиралась продать в Алжир как рабыню!

— Нет, все ни так. Ты ошибаешься, — в темных глазах загорелись безумные, демонические огоньки. Кармен подступала все ближе к сопернице. — Ты с самого начала была ему в тягость. Себастиан еле терпит тебя и желает избавиться от этого ребенка, которого ты так гордо носишь в своем чреве! Я сама все слышала. Он будет безмерно счастлив, когда, наконец, стряхнет со своих плеч лишнюю обузу.

— Ты лжешь, babosa, — губы Каталины предательски задрожали, фиалковые глаза наполнились слезами. Она не желала верить в то, что говорила ей Кармен, выплевывая в лицо каждое слово, словно змеиный яд в кровоточащую рану. — Ты просто обезумела в своей одержимости!

Звериный рык вырвался из горла Кармен. Она прыгнула вперед как разъяренная тигрица, держа перед собой острие кинжала:

— Ты поплатишься за свои слова и за ночи, что провела с моим сеньором…

Каталина и глазом не успела моргнуть, как Кармен занесла над ней свое смертоносное оружие.

— Остановись, Кармен, — сзади послышалось тихое предостережение, преисполненное пугающей мрачности.

Баронесса издала глухой возглас и, не оборачиваясь, раздраженно фыркнула:

— Что, братец, снова пришел спасать свою маркизу?

Каталина едва оправилась от потрясения, сковавшего ее так, будто руки и ноги держали тяжелые кандалы, как ее охватил новый приступ паники. Дикий Магнус стоял на пороге старой хижины, широченными плечами подпирая деревянные перекрытия. Его вид был далек от безупречности. Грязная, пропитанная потом рубаха облепила исхудавшее, но все такое же крепкое тело, рваные брюки и порядком поизношенные сапоги говорили об определенных трудностях, с которыми пришлось столкнуться разбойнику и, тем не менее, на перепачканном лице со свисающими на лоб спутанными прядями светлых волос, по-прежнему, играла ироничная ухмылка. Направляя на Кармен дуло от револьвера, и хромая на одну ногу, он проковылял к креслу, за которым продолжала стоять Каталина, стискивая в побелевших пальцах янтарные четки.

— Не делай ошибки, Кармен, — повторил Мигель, не меняя интонации и вставая между молодыми женщинами. — Отдай мне оружие.

— Ни за что! — вскинулась баронесса, еще сильнее сжимая в руке кинжал. — Я пришла отомстить этой дешевой интриганке, что посмела увезти у меня Себастиана.

— Ты не убьешь ее.

— Это почему же?