Пленник

Я ничего не знаю. Не знаю, что меня ждет в пункте назначения, не знаю, чем там займусь, не знаю, получится ли у меня скрыться от Горазда. Может, он будет ждать меня на выходе из аэропорта с табличкой “господин Стеблин”. Я не удивлюсь. Но здесь – еще хуже. Я не знаю, как ему противостоять, не знаю, куда деваться от репортеров, не знаю, как жить в одиночестве, не знаю, как вернуть Лиду и Аиду, ничего не знаю. Получается, я меняю шило на мыло, яйцо в анфас на яйцо в профиль. Но что я могу? Подать на Горазда в суд? Нанять киллера? Ждать его очередного выпада?

Вопреки всему – предчувствию, логике, описанию этой сцены – я разворачиваюсь и спешу назад, волоча за собой чемодан на колесиках, как непослушного R2D2. Когда я прохожу мимо стоек регистрации, уже знакомая девушка прыскает в ладошку и щурится от смеха. Я иду поперек толпы, оттесняю двухметрового хмыря, который протягивает ей свой засаленный паспорт и шепчу прямо ей в лицо:

– Я его сделаю, – говорю я ей, – помяните мое слово.

Она хохочет в голос.

Глава двадцать восьмая

– Как ее зовут? – спрашивает он.

– Кого?

– Вашу жену.

– Э-э… Лида. А что?

– Ну, вы же хотите, чтобы я установил за ней слежку?

– Вообще-то, нет.

– Неужели? Тогда приношу мои извинения.

– А вы работаете… как бы это сказать… только в сфере супружеской неверности?

– Нет, конечно. Но 99 процентов случаев именно из этой сферы, так уж повелось. Вы – исключение из правил. Тот самый редкий процент.

Офис крохотный, но опрятный. Минималистичный. Наверное, чтобы его хозяин не отвлекался от напряженных раздумий над очередным делом. Обстановка заурядная: несколько столов, компьютеры, кое-какая оргтехника, стеллажи, забитые бумагами. Можно подумать, что здесь заседает коллегия нотариусов или торгуют готовыми курсовыми работами. Я думал, что увижу на стене карту, где обведены места совершения преступлений, а рядом – фотографии подозреваемых. Ничего подобного.

– Я уже заинтригован, – говорит он. – И что у вас за дело?

Моего собеседника, в свою очередь, можно счесть за чиновника или не слишком амбициозного менеджера по продажам. Это исполнительный, но осунувшийся от усталости человек, долг которого – изобразить интерес к посетителю. Он, однако, утверждает, что в моем случае интерес этот неподдельный.

– Я хочу навести справки об одном человеке. Максимально подробные. Этот человек угрожает мне. По его словам, он работает в литературной среде, но о нем там никто не слышал. И я о нем раньше не слышал. Я писатель, кажется, я не упомянул об этом. А он – никакой он не литагент, а самый настоящий террорист. Возможно, вы слышали о недавнем захвате заложников во время кинофестиваля. Я был среди них. Его зовут…

– Так, стоп, – говорит он.

Я и сам понимаю, что у меня совершенно не получается рассказывать о Горазде Знатном. Как можно пересказать зло? Я по-прежнему напуган, от этого каша в голове еще гуще.

– Давайте по порядку, – призывает сыщик. – С самого начала.

На этот раз я излагаю события в хронологической последовательности, стараясь не экономить на подробностях. Я думал, что у меня не выйдет откровенничать на эту тему, так как история, прямо скажем, походит на затянувшийся анекдот: “Встречаются как-то писатель и литературный агент…” Но я рассказываю гладко и даже с охотой, меня внимательно слушают, и это внимание меня вдохновляет. Собеседник делает пометки в блокноте, но именно пометки, он ничего не пишет, а как будто бы рисует кружочки и галочки. Интересно, что он таким образом отмечает. Строго говоря, я рассказал ему не только о Горазде, но обо всем, что произошло со мной за последние полтора года: о спасении самоубийцы, получении наследства, интрижке с Аидой и так далее. Без контекста история о Горазде теряет остроту.

– Подытожим, – говорит сыщик. – Поправьте, если я где-то совру. Вы познакомились с человеком, который представился вам литературным агентом и посулил вам работу. Вы встретились с ним, и он предложил вам написать книгу, пообещав свое содействие неопределенного характера. Вы ответили ему отказом, но он этого отказа не принял и с тех пор преследует вас, требуя исполнения несуществующего договора, который вы якобы с ним заключили. Этот же человек, по вашему мнению, был организатором или, по крайней мере, непосредственным участником захвата заложников, жертвой которого вы стали наряду с десятками других людей. Также у вас есть основания полагать, что он причастен к публикации компрометирующих вас материалов.

Я не могу на него нарадоваться. Все четко, по полочкам. Никакого хаоса, который мешал мне осмыслить мое собственное положение. Теперь я вижу, как все однозначно и что с этим можно сдюжить.

– Все верно, – говорю я.

– Как его зовут?

– Горазд Знатный.

Он снова делает отметку вместо того, чтобы записать имя.

– Не беспокойтесь, у меня хорошая память, – говорит он, заметив, что я с сомнением смотрю на его записи. – Что-нибудь еще?

– Да, на том кладбище… где они собирались нас убить… кажется, там захоронен его родственник – Григорий Знатный. Может быть, брат… Хотя он сам утверждал, что это совпадение.