Пленник

— Давай, что-нибудь покажу тебе здесь, — сам не зная почему, вдруг решил Тави. — Раз уж ты… город смотреть приехала.

— Погнали! — Она вскочила на ноги, сунула руки в карманы штанов. — У меня конфеты есть. Хочешь?

Тави покривился.

— Я у хумов ничего не беру.

Тюнде заливисто захохотала:

— Не гони! Мы не гуны, гунов уже нету давно. Мы другие.

«Другие?» Да кто ж она? Тави старательно прищурился, расфокусировал зрение. Ничего особенного.

— Ты фея?

— Нет, — хихикнула она, протягивая ему пригоршню мятных леденцов в шуршащих обертках. — Меня просто так зовут. Пошли?

* * *

В городе Тави жил годиков с пяти. Лет девять назад отец впервые привез его в мир смертных показать людей. Хумов, как теперь звал их Тави. Отец почему-то считал хумов довольно милыми и забавными. Говорил, что и сам Тави мог родиться хумом, если бы он заранее не позаботился, чтобы этого не произошло. Хумы Тави сразу не понравились. Слишком шумные, суетливые. Но отец сказал, у него есть для Тави сюрприз: что-то интересное. Тави так и не узнал что.

Они поселились в домике на берегу горного озера — там было неплохо, почти как дома. Пробовали хумовскую еду — она Тави тоже не нравилась, смотрели хумовские иллюзии — «кино», как сказал отец. Кино Тави совсем не понял, но было иногда занятно. Вода в озере тоже оказалась не такой: слишком терпкой и с резким запахом.

А потом…

Потом как-то в полдень, когда Тави спал (было почти так же жарко, как сейчас), пришли злые хумы в темно-серых одеждах и стали что-то кричать. Тави не понимал. Они выбили дверь и навели на отца короткие палки. Тави испугался, хотел убежать, прыгнуть в озеро, но большой хум в плоской шляпе схватил его. А отец бросил в хума ледяной шип. Хум закричал еще сильнее, а другие стали тарахтеть палками, и тоже кричать. И отец упал. И больше не поднимался. А кричащего и плачущего Тави хумы увели с собой. И потом отдали какой-то своей женщине-хуму. Которая тоже плакала. Но недолго.

Женщина говорила Тави, что она его мама. Забрала его в свой тесный дом в городе. Учила языку хумов, кормила невкусной едой, показывала кино. Кино Тави все больше не любил, как и еду хумов. Он злился, кусался, удирал, целыми днями прятался под диваном или сидел в ванной, закрывшись от чужой женщины. Она стала на него кричать, угрожала, что отдаст в приют. Тави не знал, что это такое, но не хотел, чтобы его отдали кому-то еще. Как вещь.

И однажды весной Тави сбежал от женщины-хума. Ей привезли покупки, много ненужных вещей, и она была так занята, что ничего не замечала. А дверь осталась открытой нараспашку. Тави выскользнул за порог, путаясь у больших хумов под ногами, сбежал по ступенькам — и на него обрушился шум дневного города. Он плохо помнил, как наткнулся на круглую железную дверь в земле. Она была чуть приоткрыта и Тави нырнул в проем. Там оказался длинный тоннель-нора, было темно, тихо и сыро. Это место и стало его домом.

Теперь Тави знал, что живет в канализации. Он охотился на больших мохнатых крыс и лакомился их мясом. Днем спал, а на закате шел смотреть на фонтан. Там играла музыка, и она одна скрашивала тоскливую жизнь Тави в городе. Городе-пленнике. Городе-тюрьме.

* * *

— Кру-уто-о! — восторженно протянула Тюнде, когда Тави решил, что с нее, пожалуй, хватит. — Это была самая обалденная экскурсия по городу! Как ты это все находишь?

Тави пожал плечом. Он показал ей, как на крыше высотки, свесившись, растет клен с листьями-звездами. И как из старой полуразрушенной стены потихоньку пробивается родник — кап… кап… И гадюку, что живет в дыре под бетонным забором. А в брюхе ржавого автобуса поселилась семья лис: двое взрослых и пятеро щенков с коротенькими хвостиками.

— Просто… это та часть города, которая, как и я, хочет сбежать. Не хочет быть в неволе. Понимаешь?

Тюнде серьезно кивнула. А потом неожиданно потянулась и чмокнула его прямо в губы.

— Это зачем?

Тави немного оторопел. Не то, чтобы он не знал, зачем это обычно делают: не слепой. И не маленький.

— Да так. — Тюнде улыбалась. — Ты такой потрясный!

Она весело обхватила его руками и на секунду прижалась к груди щекой.

— Слушай, а поехали со мной! Если ты все равно живешь на улице и хочешь сбежать.

— Поехали куда? — Тави почему-то испугался.

— А куда глаза глядят! Будем кататься по всему миру, спать под звездами, встречать рассветы в горах! И на всех нам будет наплевать! — Она раскинула руки и закружилась: — Свобо-о-ода-а-а!

Ее широкие рукава стали похожи на крылья мотылька, бубенчики, что она носила на лодыжках, серебристо захохотали.

— Едем? — наконец прервала первобытную пляску она. Щеки ее раскраснелись, глаза сияли темными звездочками. — Давай, озерный Тави! Пойдем завтра с утра на трассу, поймаем попутку и — фьють! Или даже прямо сейчас!

Вдалеке мелькнули чьи-то фары — желтые глаза стального зверя.

— Хочешь, я сейчас кого-то стопну? Едешь со мной?

Непривычный пьянящий восторг все больше овладевал Тави. Что это? Магия? Она колдует?

— Ты фея? — снова спросил он.

Тюнде прыснула:

— Нет. Это мое имя. Едем?

— Угу, — сам не в силах поверить в происходящее, кивнул Тави.