Пленники острова Стримов

Новость внесла сумятицу в ряды рабочих. Монотонное перешептывание сменилось задумчивой тишиной. Но так было лишь минуту, опомнившись, они загалдели с удвоенным энтузиазмом. Выражения лиц передавали весь спектр человеческих эмоций, даже не понимая языка, можно было догадаться – новость заинтересовала и озадачила. Думаю, многих условия работы и без того устраивали, а тут еще и премия! Вот только так думали далеко не все. Начиналась перебранка, страсти накалялись, казалось, еще совсем немного и разговор перерастет в самую настоящую потасовку. Лишь Искандар Буана остался в стороне от дебатов. Он укоризненно покачал головой, отвернулся, стараясь не смотреть нам в глаза, что-то неразборчивое пробормотал и медленно ушел куда-то в лес за строящейся виллой.

Прошло не более получаса – все закончилось. Конечно, не без помощи Димки, неустанно напоминающего о премиальных, что ждут каждого. Рабочие быстро разбрелись по своим местам. Скоро послышался привычный рев строительной техники, его дополнили размеренные удары топоров.

Все вернулось на круги своя. Несколько человек остались наводить порядок в лагере – занялись устранением последствий разбушевавшейся стихии. Взялись за дело строители. Потихоньку росла опалубка, обозначая стены дома, на поддон грузились камни для верхушки маяка.

Я быстро взбежал на верхнюю площадку башни. Там столкнулся с рабочим, держащим ведро с раствором в руке. Он стоял, смотрел вдаль, при этом дрожал всем телом. Я проследил за его взглядом, увидел то, что ожидал увидеть. Корабль. Сразу стало понятно, о каком крушении твердил Искандар Буана. Ржавый сухогруз, ставший привычной частью морского пейзажа, переместился, теперь он находился гораздо ближе к берегу. К тому же он лежал на боку. Причина понятна, я давно обратил внимание на буруны в той части моря, целое поле вспененной воды особенно хорошо заметное во время отлива. Рифы. Острые рифы – ужас моряков всех времен…

– Слушай Витек, я не очень в этих вопросах разбираюсь, по-моему, мы обязаны хоть кому-нибудь сообщить о происшествии, – я еле дождался, пока Витька поднимется на высоту третьего этажа. Тот тяжело выдохнул, оперся обеими руками в стену, выглянул наружу, отмахнулся от предложенной воды, внимательно посмотрел на опрокинутое судно. – Что скажешь, это же настоящее кораблекрушение!

– Похоже на то. Здорово же его швырнуло, – он тяжело вздохнул. – Где там твой бинокль?

Он, как и я несколькими минутами ранее, внимательно осмотрел ржавый борт, обращенный в нашу сторону, задержал взгляд на винте, выглядывающем из-под воды, окинул взором сломанную пополам, возможно, вчерашним ураганом, мачту. Минут пять никак не меньше смотрел, тяжело дыша, после печальным жестом пожал плечами.

– Думаю, должны, даже почти уверен. Кроме того было бы неплохо на разведку отправиться, но не на чем. В нашем хозяйстве только несколько лодок аборигенов – хлам плавучий. Я в них ни за что не сяду – на мою массу сии плавательные средства рассчитаны… – он замолчал, в задумчивости глядя на туманный горизонт. – И вот еще странность, я далеко не первый раз это корыто ржавое в бинокль разглядываю, а никого не вижу. Ни человека живого, ни движения, ни огонька. Будто и вправду корабль-призрак. Ладно, спускайся вниз! Пошли, попробуем связаться с местной береговой охраной. Надеюсь, они английский понимают, как минимум, в нашем исполнении…

– А Димка ушел? Он же на местном языке мог бы что-нибудь этакое загнуть, было бы гораздо проще!

– Ушел, конечно. Даже убежал. В подземелья свои забрался. Говорит, бункер какой-то раскапывать начал. Дверь у него какая-то сверхнадежная, замок на ней или хороший или ржавый, – Витя замолчал и растерянно огляделся. – Ну да, ушел он, проверить хочет, не залило ли тоннели сегодняшним ливнем. Такие вот дела…

Хриплый и неразборчивый голос с трудом пробивался сквозь сплошную стену радиопомех. Тот, кто нам ответил, оказался словоохотливым человеком. Он начал говорить на довольно приличном английском, но скоро перешел на индонезийский. Я пытался объяснить ему, что знание языков не самая сильная моя сторона, но он не спешил слушать, его задача была выговориться.

Он говорил, я стойко выжидал, но вот дождавшись паузы в скучном монологе, заговорил и я. Медленно, тщательно подбирая слова, пытаясь вспомнить все, что когда-то учил. Говорил, сомневаясь в том, что меня понимают. Минута, другая, все, я выдохся. Словарный запас закончился, да и в горле запершило. Мгновение абсолютной тишины и вот новая тирада из динамика. Точно не скажу, но, похоже, риторика незнакомца в динамике изменилась, возможно, меня даже поняли, пусть хоть чуть-чуть…

– Как успехи? – Витька нависал надо мною, стоял, опираясь о толстую бамбуковую трубу, которой укрепили конструкцию легкого домика, чуть заметно покачивался. Усталость? Коньяк?