Пленницы судьбы

Екатерина Дашкова: просвещенность и гордыня

Уютный дворец с колоннадой стоит возле шумного проспекта Стачек, и обычно, проезжая мимо, мало кто обращает на него внимание. Раньше эта дача на Петергофской дороге принадлежала княгине Екатерине Романовне Дашковой и называлась Кирьяново — по имени двух святых Кира и Ивана, день которых отмечался 28 июня, то есть в тот самый день в 1762 году по этой дороге из Петергофа проехала вместе с Орловыми будущая Екатерина II. В то утро она совершила переворот, и к нему была причастна княгиня Дашкова...

Екатерина Романовна родилась в 1744 году в семье бояр Воронцовых, которые, правда, к XVIII веку обеднели. Но во времена Елизаветы Петровны отец ее Роман Воронцов стал очень богат. Он прославился неимоверной жадностью и получил за это прозвище Роман — Большой Карман. Он с успехом пользовался тем влиянием, которое приобрел с братом Михаилом при дворе Елизаветы Петровны благодаря своему активному участию в дворцовом перевороте 25 ноября 1741 года, возведшем на престол дщерь Петрову. Михаил Илларионович стал канцлером России, построил богатейший дом на Садовой. Этот замечательный дворец стал для нее родным домом: ведь в два года девочка потеряла мать, отец же, занятый делами и бездельем, не обращал внимания на детей (у Кати была еще сестра Лиза). Добрый дядя Михаил заменил им отца, дал им домашнее образование. Позже Дашкова писала: «Мой дядя не жалел денег на учителей. И мы — по своему времени — получили превосходное образование...»

Кстати, о матери. Дашкова пишет о своих предках: «Не буду распространяться о своем роде: его древность и различные блистательные заслуги моих предков так прославили имя графов Воронцовых, что ими могли бы гордиться даже люди, гораздо более меня придающие значение происхождению». Слов нет, Дашкова происхождению придавала особое значение. Между тем мать ее Марфа Ивановна Сурмина была необыкновенно красивой и богатой... волжской купчихой, на которой женился Роман Воронцов — и так положил первые деньги в свой большой карман. Возможно, сознание неполного своего аристократизма, сознание своей неполноценности добавляло впоследствии фамильной спеси княгине Дашковой.

Катя Воронцова была истинное дитя Просвещения. Она росла в те времена, когда имена Вольтера, Монтескье, Дидро произносились с придыханием и восторгом. Россия была открыта для идей Просвещения, и юная девушка читала, читала и читала, как некогда юная великая княгиня Екатерина Алексеевна (будущая Екатерина II) так же заканчивала свои домашние университеты за горой книг. И вот однажды зимой 1761 года эта самая великая княгиня приехала в дом к Воронцовым, познакомилась с девочкой, поговорила с ней, похвалила... и совершенно влюбила в себя. В мире довольно пошлом, прозаичном, окружавшем Катю, эта умная, образованная, тридцатидвухлетняя женщина показалась лучом света, и девушка решила посвятить себя всю служению великой княгине, дружбе, которую герои ею любимых книг чтили выше всего на свете.

Это было романтическое увлечение. Пятнадцатилетняя девушка вообще жила в мире романтики. Как-то раз, возвращаясь домой из гостей, Катя Воронцова встретила вышедшего из романтического петербургского тумана красавца-великана — князя Дашкова, сразу же влюбилась и вскоре вышла за него замуж и родила сына и дочь, хотя сама была еще, в сущности, ребенком. Увлечение же юной княгини великой княгиней было гораздо более серьезным, чем увлечение богатырем-мужем. Довольно скоро стало ясно, что он мот и лентяй. Ясно и скучно. Зато «роман» с великой княгиней развивался иначе. Тут все было густо замешено на дворцовой тайне: осенью 1761 года умирала императрица Елизавета Петровна, к власти шел наследник престола Петр Федорович, который утеснял свою супругу Екатерину Алексеевну, и она нуждалась в поддержке, как бы сейчас сказали, «всех здоровых сил общества». И Дашкова с головой окунулась в романтику заговора...