Пленницы судьбы

Тогда-то и началось повальное увлечение интеллектуалов русским языком и отечественной историей. Сама Екатерина II была убеждена в особом происхождении русского народа, вполне серьезно утверждала, что все языки вышли из русского. Так, она выводила происхождение названия страны Гватемала от русского выражения «Гать малая». Если без шуток, то главной задачей академии стало составление первого словаря русского языка и его грамматики. Заслуга Дашковой в этом деле огромна. С ее хваткой, волей и решительностью словарь составлялся всего шесть лет, и без него представить существование русского языка ныне невозможно. Подобно своей повелительнице, Дашкова с гордостью писала: «Российский язык красотою, изобилием, важностью и разнообразными родами мер в стихотворстве, каких нет в других, превосходит многие европейские языки, а потому и сожалительно, что россияне, пренебрегая столь сильный и выразительный язык, ревностно домогаются говорить и писать несовершенно языком весьма низким для твердости нашего духа и обильных чувствований сердца. В столичных городах дамы стыдятся в больших собраниях говорить по-российски, а писать редкие умеют...» Трудно здесь не упрекнуть Дашкову в криводушии: сама-то она писала и наверняка думала почти исключительно по-французски. Что же касается необходимых «для твердости нашего духа и обильных чувствований» выражений, то, действительно, русский язык в этом смысле незаменим.

Дашкова писала научные статьи, издавала «Собеседник любителей российского слова». В нем публиковали свои произведения Гавриил Державин, Денис Фонвизин, Яков Княжнин, много своих творений печатала и сама Екатерина II. Княгиня Дашкова ставила спектакли, она вообще любила музыку и даже сама ее сочиняла. Но к концу царствования Екатерины II положение Дашковой в академии стало малоприятным. Екатерина II была напугана французской революцией и опасалась малейшего намека в прессе о революции, республике. И тут в издании Академии наук вышла пьеса Княжнина «Вадим Новгородский», в которой на материале вече Великого Новгорода воспевалась республиканская вольность. Дашкова, по-видимому, не прочитала пьесы, и ей стала «мылить голову» сама императрица. Разговор получился неприятный и обидный для самолюбивой Дашковой: «Что я вам сделала, что вы распространяете произведения, опасные для меня и моей власти? — Я, Ваше величество? Нет, вы не можете этого думать. — Знаете ли, — возразила императрица, — что это произведение будет сожжено палачом? — Мне это безразлично, Ваше величество, так как мне не придется краснеть по этому поводу». Так описала в мемуарах этот разговор сама Дашкова. Для таких людей, как она, всегда важно, чтобы последнее слово осталось за ними: мол, за позорное сожжение книг пусть будет стыдно не мне, а императрице, которая хвалится своей просвещенностью! Екатерина II дает иной, более вероятный конец разговора с Дашковой: «Мне это безразлично, Ваше величество. Вы поступите, как Вам заблагорассудится, мадам». В общем, стало ясно: Дашковой недовольны, да и она была недовольна многим вокруг нее. Характер Дашковой к старости сильно испортился, и эта суровая, язвительная и капризная женщина вызывала у многих насмешку, ибо ее, Пострелову, никто особенно не боялся.

Дашкова попросилась в отставку, которую ей тотчас дали. Она уехала в свои имения, подолгу жила в Москве — столицу всех недовольных и обиженных Петербургом вельмож. В ноябре 1796 году умерла Екатерина II. Вскоре после вступления на престол нового государя Павла I — сына свергнутого (не без участия Дашковой) императора Петра III — московский генерал-губернатор Измайлов приехал в богатый дом княгини Дашковой, вошел в спальню к больной старухе и грозно сказал ей: «Государь приказал вам покинуть Москву, ехать в деревню и припомнить там 1762 год». Так и было написано в царском указе! Дашкова беспрекословно повиновалась — наконец-то ее роль в русской истории по достоинству оценили. Ее отправили в дальнюю деревню, где княгине пришлось жить в тесном крестьянском доме несколько месяцев, но она несла свой крест мужественно и гордо. Сохранившийся ее портрет точнее других передает характер этой женщины. Вот она сидит в углу избы, за маленьким столиком, прямая как палка, гордая, в сером халате, колпаке, но со звездой ордена Святой Екатерины на лацкане халата. В ее позе, ее взгляде — непреклонность и смертельная обида на весь свет.