Пляски на сковороде

Так вот, господа присяжные заседатели, придет вре­мя, и как личностью, так и деяниями Анатолия Чубайса займутся не только историки и антропологи, прокуроры и психиатры, но, представьте себе, как ни странно, также фи­лологи и лингвисты. Желая помочь специалистам двух по­следних профессий, выскажу одно предварительное сооб­ражение о его языке.

Он, конечно, изобилует таким словечками, как «век­тор», «тренд», «релаксация», «минимизировать», «интел­лектуальный потенциал», «пиаровская концепция» и т.п. Но это сейчас — в любой чиновной подворотне. Характер­ная особенность речей и писаний Чубайса в другом — в навязчивой категоричности утверждений, в решительно­сти отрицаний, в насыщенности громкими словами, гипер­болами и превосходными степенями. Это можно было ви­деть и в его беседе с Прохановым. Действительно, там то и дело мельтешили у него речения такого рода: «чрезвы­чайно интересно»... «вне всякого сомнения»... «бесспор­но»... «чистая правда»... «это полное вранье»... «катего­рически возражу»... «тяжелейшая задача»... «уникальный проект»... «сложнейшие реформы»... «сверхсложные свя­зи»... «страшные риски»... «огромная проблема»... «ог­ромная сфера деятельности»... «совершенно опреде­ленно»... «совершенно очевидно»... «чудовищная траге­дия»... «чудовищные последствия»...

Что это? Конечно, прежде всего свидетельство скудо­сти языка, как у всей генерации нынешних бескультурных чинуш, но ведь, кроме того, это и страшный напор. А в та­ком духе и дальше: «это абсолютно правильно»... «я аб­солютно уверен»... «абсолютно жесткие правила»... «ма­газины абсолютно мирового класса»... И новый приступ хронического гиперболизма: «колоссальные ресурсы»... «колоссального объемы»... «колоссальные проекты»... «колоссальные комплексы»... «колоссальный спрос»... «колоссальный импорт»... «колоссальное количество»... Конечно, тут и «колоссальная трагедия».

Иоахим Фест пишет в своей книге о Гитлере : «Он лю­бил мыслить и говорить превосходными категориями». Здесь — тот же случай: это язык демагога, который стре­мится втемяшить собеседнику мысль о своей правоте, чис­тоте, беззаветной преданности делу во имя родины, о сво­ем бескорыстном энтузиазме...

Однако о чем же была беседа? Она началась с вопро­са А. Проханова собеседнику: «В чем суть вашего либе­рального имперского проекта?» Чубайс называет первый и, надо полагать, самый важный пункт проекта: «Россия может и должна поддерживать русскую культуру за свои­ми пределами. Это имеет колоссальное значение». Очень патриотично! Все — за. Но, с одной стороны, кто же тебе мешал поддерживать или хотя бы только ставить этот во­прос? Ведь был и первым замом Ленинградского горис­полкома, и депутатом Госдумы, и первым помощником президента, и главой его администрации, и председате­лем Госкомимущества, и министром финансов, как Дизра- эли в Англии, и вице-премьером, и первым вице-премье­ром, и главным энергетиком страны. Ведь каждая из этих должностей давала огромные возможности. Как сказал Лу­кашенко: «Ты уже был во власти. Почему не работал? Мне 38 было, тебе 33 — 35. Что ж не работал?»

Нет, он работал, но в совершенно другом направле­нии — руководил ограблением страны и злорадно писал об этом издевательскую книгу «Распродажа советской им­перии». И вот теперь «позиционирует» себя, как говорят ныне любители изящной словесности, в качестве русского патриота. И рассчитывает, что ему кто-то поверит! Поищи- ка дураков в другой деревне — в той, например, где Сли­ска живет. Она, может, и поверит.