Плюшевые самураи (сборник)

– Жаль, не убийца. Но растлитель, пожалуй, даже лучше.

– Вам виднее, Дарья.

Автомобиль остановился, Семену завязали глаза и вытащили из машины – на этот раз действуя немного аккуратнее. Шумели мокрые листья – рядом росли деревья или кусты. Пахло дождем, что неудивительно – моросило с утра.

Скоро откуда-то потянуло жженой пластмассой и формальдегидом. Шаги звучали гулко. Не иначе, они вошли в огромный ангар. Зачем его сюда притащили? Семену стало не по себе… Не так давно он хотел сочинить «правдивую историю» о гладиаторских боях на одном из заброшенных заводов в промышленной зоне города. Что, если его фантазии – не просто фантазии, и сейчас ему предстоит нечто подобное? Драться Семен не любил и не умел – он зарабатывал на жизнь мелкими укусами оппонентов.

– Привязывайте его к креслу, – приказала Дарья.

– А точно не сдохнет, Дарья Михайловна?

– Не должен, – с легким сомнением в голосе ответила женщина. – С ума сойти может, или парализует. Умирать ему, вроде бы, незачем.

– Мы на мокруху не подписывались! Какой бы он гад ни был.

– Не беспокойтесь. Он выйдет отсюда другим человеком. Руки вам целовать будет – если сможет.

– Нет уж, мы рисковать не станем. Обойдемся без его поцелуев – мы его не знаем, он – нас.

– За работу, ребята.

Наручники расстегнули. Семен рванулся из последних сил – готовилось что-то страшное – но его тут же ударили в живот и швырнули в кресло. На голову надели обруч, руки пристегнули к подлокотникам. Безруков хотел крикнуть, но смог только сдавленно замычать.

– Пластырь ему снимите. Задохнется, не ровен час, – приказала Громова. – А ты, Безруков, смотри. Смотри и запоминай. У меня аппаратура включена, но на аппаратуру надежда слабая.

Пластырь сдернули, и Семен заорал во весь голос – тонко, пронзительно. Кто-то из мужчин засмеялся. А потом Безрукову сделали укол, и его повело…

* * *

Тело словно бы затягивали в стальной корсет. Не только грудь, но и ноги, руки, каждый палец и, что самое мучительное, голову. Казалось, она сейчас лопнет. Таких жутких ощущений Семен не испытывал с того времени, как его угостили дешевым аналогом ЛСД, и он провалялся в болезненных галлюцинациях три часа.

Боль не стихала, но в конце концов Безруков к ней привык. Как ни странно, возвращалось зрение. Он не освободился из кресла и не скинул повязку с глаз – просто почувствовал, что, несмотря на ужасный корсет, может двигаться. А перед глазами словно бы возникла черно-белая линия. С каждой минутой она обретала яркость, контрастность и рельеф. На линии что-то шевелилось. Она мерцала. Семен летел к ней, втискивался в нее, растворялся в черно-белом свете, который, по мере этого, обретал краски.

Блуждание по линии длилось долго. А потом линия обрела цвет, перевернулась, и Семен очутился словно бы на рисунке художника абстракциониста. Он и не думал, что такие ощущения реальны. В его видении мира отсутствовала глубина. Была высота, протяженность, а глубины не имелось вовсе. Он мог рассматривать то, что творится вокруг, глядя, словно сквозь узкую, нереально тонкую щель, а мог и словно бы воспарить над плоскостью – но только сознанием. Тело оставалось прикованным к двум измерениям.

Запахов не ощущалось. На ощупь все было тягучим, а кое-что – липким. Каждое движение причиняло боль, прикосновения к любому предмету тревожили – словно все части тела Безрукова были поцарапаны или обожжены. В небе – если это можно было назвать небом – пылала ярко-лиловая арка.

– Вот, еще одна гнида. Растлитель! – послышался тонкий голосок позади.

Семен изменил ориентацию своего тела – слово «обернулся» не подходило для описания движения здесь – и оказался лицом к лицу с двумя существами – голыми, серого цвета, ростом ему по плечо. Ходили существа на двух ногах, морды имели крайне отталкивающие – подобие свиного пятачка вместо носа, узкие щелки глаз, отсутствие ушей и длинные лапы с шестью пальцами и перепонками.

– Я не растлитель, – подумал Безруков, и слова словно трансформировались в подобие звуков – то ли бульканье, то ли писк. Женщин ему соблазнять доводилось, но с малолетками Семен дела не имел, да и вообще, откуда о его проказах могли знать здешние обитатели?

– Щелкопер, сволочь, – коротко заметило существо, которое было пониже.

– Откуда вы знаете?

– Да у тебя этикетка на хвосте висит, – заявило высокое существо. Будем знакомы, Аш. Тебе страшно?

– Вы – Аш?

– Да уж не ты, гад. Выходит, не страшно…

С этими словами Аш взмахнул лапой и наотмашь ударил Семена по лицу. Тот не успел закрыться. Боль была такой, что, казалось, голова лопнет. Помешали только стальные тиски, в которые она была зажата.

– Почему вы меня бьете? – возмущенно подумал Семен, и его мысль писком разнеслась вокруг.

– По голове! – мерзко рассмеялся мучитель. – И еще сейчас добавлю.

Спутник Аша спросил:

– В город его потащим?

– Он здесь ненадолго, – скривил пятачок тот. – Выбьем из него все, что можем, здесь. Или в норе. Как получится.