Плохие девочки не умирают

— Кейси, ты либо видела, либо нет.

— Может быть! — сказала она. — Я не помню. Но кто-то же должен был это сделать…

Кто-то. Например, Мими Лэрд или какая-нибудь из ее заносчивых подружек. Я не стала говорить этого вслух. Кейси и так была в жутком состоянии.

— Тебе придется их вернуть, — вздохнула я.

— Я не могу! — вскрикнула она. — Меня же исключат!

— Учителя относятся к проступкам с пониманием, — ответила я. — Только нужно вернуть их поскорее, чтобы это не выглядело еще более странно.

— Поможешь мне? Я так устала, — жалобно проговорила она. — Я плохо спала прошлой ночью.

Я не стала говорить ей, что она только что проспала два часа.

Внезапно мне в голову пришла мысль.

— Хорошо. Скажи… зачем ты ходила в гараж сегодня утром?

— Я не была в гараже. — Она сморщила нос.

— Когда мы встретились в коридоре, у тебя были грязные носки… — начала я.

— В коридоре? — переспросила она. — Сегодня утром я тебя там не видела.

Я уставилась на нее.

— О чем ты, Лекси? Я не понимаю.

Я тоже ничего не понимала. Ясно было только то, что в последнее время происходит слишком много странностей. Мне начинало казаться, что я схожу с ума. В конце концов, как говорится, что общего между всеми твоими проблемами? Ты сам.

Что, если у меня поехала крыша?

— Схожу прогуляться, — сказала я и пошла в свою комнату, чтобы взять ключи.

— Можно с тобой?

— Нет! — отрезала я. — Я хочу немножко побыть одна.

— Нечестно, — пискнула Кейси.

— Оставайся дома, — отозвалась я. И подумай, как объяснить учительнице, почему ты украла чужие доклады.

— Я ничего не крала! — закричала она. — Кто-то подбросил их в мой рюкзак!

Она побежала в свою комнату и захлопнула дверь.

Зато она больше не просилась пойти со мной.

Я спустилась на первый этаж и, заперев за собой дверь, вышла из дома. Чувствуя себя немного виноватой, я подняла взгляд на окна Кейси, чтобы проверить, смотрит ли она на меня.

Она смотрела.

Я отвела глаза и взглянула на наш дуб, стараясь забыть жуткую роль, которую он сыграл в моем сне.

И тут я обратила внимание на силуэт ствола. На неровные края суков, оставшихся от давно отломанных ветвей. На тонкую кору, которая наросла на ранах дерева — в тех местах, где его подрезали или обламывали ветки.

Вчера вечером я нарисовала этот дуб. Именно этот до последнего пучка мха, покрывавшего крохотное дупло примерно в двух метрах над землей.

Нужно уходить отсюда. Но куда? Мне в голову пришло только одно место.

Я пошла по дорожке и свернула на улицу.

Когда я добралась до школы, парковка почти опустела. Несколько человек собрались небольшими группами возле своих машин и о чем-то разговаривали. Другие ученики печально толпились на остановке, ожидая задерживающийся автобус. При виде кирпичного здания школы мое тело по привычке напряглось. Но это было лучше, чем сидеть дома, где все вокруг наводило на мысль, что я теряю рассудок.

Какая-то девочка странно посмотрела на меня. Когда я проходила мимо, она сделала шаг вперед, как будто хотела что-то мне сказать. Но ее за руку взяла подруга, и они обе отвернулись.

Проходя мимо спортивного зала, я столкнулась с толпой болельщиц из группы поддержки. Они шли из раздевалки, галдя, словно первоклассницы, ожидающие зеленый сигнал светофора. На них была обычная одежда, но их выдавали прически — подвязанные белыми ленточками хвостики — и привычка ходить строем.

Некоторые из них посмотрели на меня и зашептались, наклонив головы. Они напоминали лошадей, обнюхивающих друг друга.

Последней вышла Меган Уайли. В руках у нее была тетрадка, и она читала что-то так внимательно, что чуть не врезалась в меня.

— Извините, — пробормотала она и только потом подняла взгляд. Увидев меня, она невольно сделала шаг назад.

Я отвела взгляд, ожидая, что она побежит за своими приспешницами, но она не уходила. Когда я снова подняла глаза, она смотрела на меня.

— Как твой папа? — спросила она.

Вопрос был, мягко говоря, неожиданным.

— Эээ, все в порядке.

— Лидия сказала всем, что ты упала в обморок, — сказала Меган. И, вздрогнув, добавила: — И что твой папа скорее всего умрет.

Я закатила глаза и покачала головой. Почему-то у меня было ощущение, что мне в рот напихали соломы.

— С ним все хорошо, — повторила я. — Всего лишь несколько переломов и ушибов.

На этом разговор должен был и окончиться. Но Меган, судорожно сглотнув, проговорила:

— Просто… моя мама погибла в автокатастрофе, когда я была маленькой. Поэтому я очень беспокоилась.

Ох.

— Ох, — выдохнула я. Что еще тут можно было сказать? Сколько всего мы не знаем о людях… — Мне очень жаль.

— Я ее совсем не помню, так что…

— Все равно, — произнесла я. Кошмар.

— Я живу с бабушкой, — добавила Меган и посмотрела на дверь, за которой скрылись ее подружки, явно желая быстрее к ним присоединиться.

— Спасибо, что спросила про папу, — сказала я.

— Я рада, что она в порядке.

— Он. Мы же говорим про моего папу, — проговорила я.

Она покраснела. Ее идеальные щеки приобрели симпатичный розовый оттенок.

— Да, конечно… извини.

— Ну… — произнесла я. Мне хотелось провалиться под землю.

Мы стояли в тишине, по колено погрязнув в неловкости.

— Спасибо, — сказала я наконец.