ПлоХорошо. Окрыляющие рассказы, превращающие черную полосу во взлетную

Перестрелки с хейтерами – это время, инвестированное в войну, а не в созидание.

Тем самым мы немного предаем свой Дар.

Это же время я могла бы инвестировать в творчество, и дивиденды были бы совсем другими – яркими и вдохновенными.

А не валокордин, слезы, испорченное настроение и запись к психотерапевту.

Дар – это маяк.

Маяки не бегают за лодками. Они стоят и светят. И для кого-то их свет – спасение.

А кто-то может вдребезги разбиться о прибрежные скалы и злиться на маяк за кораблекрушение и за то, что он очень плохой маяк.

Но злиться на маяк – удел психологически незрелых людей. Детей, которые выросли во взрослых, а толку никакого. К сожалению, мудрость – это не встроенная опция возраста, и никогда ею не была.

Я осознала, что нелюбовь – это испытание, а хейтеры – тренажеры верности собственному Дару.

И да, я практически полюбила будильники.

Если чужой негатив рикошетит в вас так сильно, что вы хотите уйти со своего Пути, то это не ваш путь.

А ваш тот, на котором Дар разгорается ярким маяком и магнитит к себе энергией вдохновения случайные лодочки и влюбленные корабли.

Уфф.

Хороший текст, сильный и честный.

Он наверняка понравится ей, той женщине, которой я хочу стать.

Спасать

Директор Элвиса Пресли придумал продавать значки «Я люблю Элвиса». Фанаты с радостью разбирали их.

Не потому, что им нужен значок, а потому, что в этом значке поймана эмоция.

«Но ведь существует много людей, которые не любят Элвиса, даже ненавидят», – подумал директор Элвиса.

А ненависть – это тоже эмоция, которая по силе может быть даже больше любви.

Он выпустил значки «Я ненавижу Элвиса» – и не прогадал. Их разбирали так же охотно, как и противоположные.

Иногда ненависть и любовь уживаются в одном человеке.

Например, вот письмо от Тони. Она написала его мне, когда ее муж пришел домой пьяный. Хотя обещал, что бросит пить. Он уже семь лет обещает. Кодируется, лежит в больницах… А потом опять.

Он в тот день упал на пол, не дойдя до кровати. Заснул. Под ним на паркете растеклась лужа. Он был так пьян, что не контролировал физиологию.

Тоня написала, что ненавидит его.

– А зачем тогда… Почему вы не уйдете? – спросила я. Я имела в виду, зачем спасать человека насильно, если он не хочет, сопротивляется и выбирает тонуть в бутылке.

– Потому что люблю.

Это очень странно, что два противоположных чувства уживаются в одном человеке по отношению к другому. Мне сложно это понять.

Как можно любить того, кого ненавидишь?

Тоня охотно пояснила.

Тоне важно служить. Ей близка миссия служения. В этот момент она ощущает себя нужной, полезной, ее жизнь наполнена смыслом.

Раньше она служила детям: они были маленькие и отчаянно нуждались в ней. А теперь они большие, у них свои отдельные семьи и свои жизни, а один даже за границей живет.

И вот Тоня вдруг никому не нужна. Ну, то есть нужна, конечно, но совсем по-другому. Ежедневные ее стирки и уборки не нужны, а что же делать тогда весь день?

Для Тони жить равно служить.

И вот примерно в это время ее муж нырнул в алкоголизм. Ну то есть он всегда был выпить не дурак, а тут…

Его уволили из-за запоя, и он от отчаяния опять в него ушел. Стало понятно, что человек кубарем катится в пропасть, и, как бы цинично это ни звучало, это оказалось очень кстати: Тоня снова нужна.

Однажды он упал в ванной и ударился затылком о раковину. И пролежал там, в крови, пока Тоня не вернулась с работы и не вызвала скорую.

Все закончилось хорошо, но Тоня усвоила: муж умрет без нее. Он не умеет без нее.

Когда рождается маленький ребенок, он, например, тоже полностью зависит от мамы. Он маленький, он не выбирал свою беззащитность. Но он сам не сможет себя ни накормить, ни согреть.

А тут – муж, взрослый человек, он вырос и выбрал. Выбрал образ жизни, при котором он, как младенец, зависит от другого человека.

Готовить не умеет, убирать не умеет, работает от запоя до запоя.

Коррупция – это когда берут взятки.

И когда дают. Давать взятки – это тоже коррупция. Давать взятки – плохо, но иногда не дать – слишком сложно, сложнее, чем найти деньги и дать. Особенно если от взятки зависит, ну, например, лечение твоего ребенка и его здоровье. И ты выбираешь дать взятку, купив себе спокойствие от мысли, что сделал для ребенка все, что мог.

Вот у Тони в семье тоже коррупция: Тоня дает, муж берет.

Я про «всю себя». Тоня отдает все, что есть.

Может ли она не давать? Может.

Может бросить все и не жить с алкоголиком.

Но он тогда умрет, и ей придется жить с мертвецом. Он будет с осуждением заглядывать в ее сны и легко отвоюет ее совесть. Тоня не вынесет чувства вины.

Я знаю, что такое алкоголизм. Это когда человек утонул в выпивке, но пришел домой и делает вид, что не пил.

А выглядит как утопленник, и эффективность жизненная такая же.

Сейчас популярны фильмы про зомби – оживших мертвецов. В кино эти фильмы называются «фильмы ужасов». Мне кажется, таких, как Тоня, подобные фильмы не напугают. Они живут в этом сценарии годами, десятилетиями…

И ужас давно стал рутиной.

Тоня говорит об ответственности.