ПлоХорошо. Окрыляющие рассказы, превращающие черную полосу во взлетную

Она немножко Маленький принц, она приручила мужа и теперь не может его бросить, потому что она за него в ответе.

Мне кажется, она неправильно поняла Сент-Экзюпери, я ищу аргументы, хочу от лица Маленького принца пояснить Тоне, что он имел в виду животных, например, собачек, но не имел в виду взрослых зависимых людей.

Но Тоня не слышит, возражает.

Говорит, муж не может без нее, потому что она позволила ему не мочь. Она все взвалила на себя, стала незаменимой в быту, причем организовала эту зависимость из лучших побуждений. Она заботилась о нем, а потом очнулась через семь лет, когда забота превратилась в ненавистную повинность.

Можно взять и уйти, забрав с собой свою заботу. Свои супы, чистые полы, оплаченные коммунальные платежки.

Тоня, оглянись: нет наручников, ты свободна.

Но наручники есть. Наручники Тониной совести крепко приковали ее к мужу, а ключ потерян.

Это называется созависимость.

Есть такой смешной-несмешной диалог между мужем и женой:

– Мне с тобой плохо.

– Так и должно быть.

Так вот, так не должно быть. Семья – это когда «мне с тобой хорошо». Это не значит, что при первом испытании горем надо бежать в загс, подавать на развод, а в причинах указывать: «Потому что мне плохо».

Нет, своих на поле боя не бросают, и борьба за семью всегда дает силы. Только через семь лет уже можно получше разглядеть того, кого ты все эти годы так отчаянно тащишь с поля боя: это точно «свои»? Не чужие?

Тоня не уходит.

Но и не живет. Ведь разве это жизнь?

Подтирать мочу, нюхать перегар?

Твой муж – не младенчик. Он не умрет от голода и холода. А если и умрет, то это будет его выбор и его ответственность.

Ты сама зачем-то выбрала эту ответственность взвалить на себя.

Но Тоня не уходит. Говорит аргументированно: «Мне вот и в стране моей плохо, но я же не уезжаю. И от мужа не уйду по той же причине».

Тоня – патриот своего мужа.

Он у нее плохой, но она его не бросает.

Как бы носит сразу два значка: «Я ненавижу мужа» и «Я люблю мужа».

Тоня несет свой крест. Даже не несет, тащит. У меня тоже есть свой крест, и мне неловко при ней нести его вприпрыжку.

Я смотрю на Тоню и учусь уважать ее выбор. Мне не обязательно его понимать, чтобы уважать. Наверное…

Мне кажется, Тоня просто не умеет себя любить. Ее не учили, не было повода.

Я это очень хорошо понимаю, потому что мы росли с Тоней в одно время, когда любовь к себе считалась эгоизмом, и само это слово имело лишь негативные коннотации.

Вот на тарелке лежат два яблока. Подгнившее и обычное. Вы какое возьмете?

Тоня возьмет гнилое. И я возьму гнилое. Точнее, очень долго брала гнилое. Меня, как и Тоню, так учили.

Мне с детства говорили, что самопожертвование – это прекрасно, а забирать себе лучшее – стыдно.

Это ведь кому-то достанется гнилое! Как ты будешь с этим жить? Отобрать хорошее яблоко у того, кто его достоин, – это же низкий и подлый поступок.

Я отлично усвоила этот урок.

Я заберу себе гнилое и никого не обижу этим выбором.

Я вам больше скажу: я рада взять гнилое, потому что в этот момент я сразу хорошая и молодец. А мне это очень важно, когда я хорошая и молодец. Важнее, чем звонкое и хрустящее свежее яблоко.

Я всю жизнь собираю в лукошечко своих недополученных в детстве молодцов, бережно их храню и часто рассматриваю, блестят ли на солнышке.

Недохваленность сильно ранила меня в детстве. Меня не хвалили, даже когда объективно надо было бы. Поэтому своего сына я хвалю впрок. Я впихиваю в него «молодечиков» так активно, что они валятся из ушей, и он перестает их ценить и замечать. Он уже понял, что он молодец, поэтому подойдет и заберет себе лучшее яблоко, а на гнилое даже не посмотрит.

Я не знаю, правильно ли это.

С одной стороны, я наелась гнилых яблок и желаю сыну не гнилых. С другой стороны, забрать и даже не подумать о том, втором, кому достанется гнилое…

Как же так?

И речь не о том, чтобы отказаться от хорошего, скажем, в пользу, ребенка. Тут-то понятно. Тут каждая мама так сделает.

А просто отказаться от хорошего, потому что внутри живет убежденность, что хорошее – это для других, а для меня – гнилое.

Я смирилась с гнилым, и мне было нормально. Даже вкусно. Можно же обрезать там, где сгнило, и отлично пообедать, они сладенькие, когда перезреют.

Я так увлеченно хрустела гнилым яблоком, что не заметила, как мир снаружи изменился.

Изменился стремительно.

Все сферы жизни на глазах становятся другими.

Раньше ценилась целомудренность, до брака ни-ни и не дай поцелуя без любви. Сейчас другие нравы: Тиндер и новая любовь каждую пятницу.

Раньше семьи жили вместе, без разводов, и вместе проживали испытания. Сейчас сломанных мужей и жен выбрасывают из квартир, как коротнувшие тостеры.

Раньше ценились стахановцы и самопожертвование во имя общих идеалов. Сейчас в тренде любовь к себе.

Любовь к себе – это взять хорошее яблоко. Негнилое. И не спасать мир, забирая гнилое, ибо этой жертвы никто не оценит.

Раньше люди копили. Вещи, деньги. Их не было, и люди копили. Было интересно копить: ни у кого нет, а у тебя есть!

А сейчас век потребления. У женщин – целые гардеробные. Сто сумок, двести туфель. Это все про любовь к себе.