Плот или байдарка

Это был первый раз за долгое-долгое время, когда они обнимались с Николаем.

Вася выпил кофе тоже впервые за долгое время и все-таки закрыл глаза от удовольствия.

Все разошлись по своим местам и тоже замолчали. Говорить в такой красоте с ароматным кофе в руках было нельзя. Мир требовал тишины.

Приступа у Васи не случилось. Хотя на следующий день ближе к вечеру, когда обычно начинала болеть голова, он стал сам не свой, ожидая напасти. Но Кузя тоже не дремал и предложил брату искупаться. Вода, несмотря на июнь, была колодезная. Вася отказался. Кузя разделся, зачем-то перекрестился, глядя на солнце, и хотел было прыгнуть в воду под восхищенные взгляды родни, но сначала подошел и сбросил в воду Васю. А потом бросился сам с визгами и криками от действительно холоднющей до невозможности воды.

Вася и хотел бы прибить Кузю за такой поступок, но был другого характера, поэтому просто разделся в воде, передал вещи возмущенной матери, которая сразу же пошла к своей гигантской аптечке противовоспалительных, и поплыл за братом.

Двое остальных братьев наблюдали с восхищением и завистью. В Грине боролась больше зависть, в Шурике восхищение. Наконец, оба отставили в сторону и то и другое и, раздевшись, бросились в воду.

– Дураки! – сказала мать, боясь думать о последствиях подобных шалостей, о воспалении легких, например, в условиях, когда ближайшая нормальная больница находится… она даже не знала, где она может находиться и где они сами находятся! Только иногда спрашивала Николая, который с утра до ночи копался в картах местности, отмечая там себе что-то.

На следующий день помимо вечернего купания прибавилось и раннее утро, когда вода была еще холоднее. А еще ребята решили вернуться к рыбалке, но не планктона, как в прошлый раз, а идти на большую рыбу. В закромах плота были обнаружены профессиональные спиннинги, которые Мария Карловна, сама не подозревая об этом, заказала вместе с плотом в комплекте. Это было забавное зрелище, ибо все, кроме Николая и Кузи, запутались сначала в лесках, потом дружно переругались и наконец, ничего не поймав, вынуждены были смотреть, как это делают профессионалы, и учиться. Хотя учиться представлялось – стоять рядом, не дышать и громко молчать.

– Все-таки не понимаю, как глупая рыба понимает, что у тебя надо клевать, а не у меня! – возмущался Шурик.

– Потому что ты еще сыкун малолетний, – учил Кузя.

– У тебя мочевой пузырь что ль полный, все то у тебя про поссать, – зло прокомментировал младший брат.

– Маленький волк, недоношенный, а злой, – ответил Кузя, и глаза его сверкнули.

Мария Карловна и другие заметили опасные искры, которые давно ожидали момента вспыхнуть, потому что ситуация с Сашей, из-за которого, собственно, и была устроена эта поездка, была заморожена до поры до времени. И похоже, разморозка шла хоть невидимо, но беспрерывно, и когда-то костер должен был загореться, чтоб сгорело то, что воспламенялось.

Но было еще не время, Саша отошел в сторонку, подальше от опасного противника.

Марии Карловне так ни разу и не дали готовить, даже не разрешали чистить картошку. Только ходить подкупать продукты на специальных стоянках, куда стремились местные торговцы натурпродуктом.

– Как же мы будем без твоего кофе, когда он закончится? – спросила мать, глядя на скудный выбор чаев и кофе с картонных прилавков селян, купивших все это в ближайшем супермаркете и продающих проплывающим мимо лодкам, плотам и прочим суднам по тройной цене.

– Неважно, главное, не бери рассыпной, он…

– Помню-помню, туда нассали, – продолжила мать, подумав, что Кузя пошел характером в Николая, такой же нудный местами. Уж если вцепиться в какое слово, будет его год муссировать. Или запомнит историю и годами ее примется пересказывать, хотя все ее слышали по сто раз. Иногда Мария Карловна, выслушивая одни и те же анекдоты из уст Николая, как врач, подозревала у него рассеянный склероз. Однако это свойство касалось только забывчивости насчет историй из жизни или анекдотов, в остальном Николай обладал удивительной памятью, помнившей каждое брошенное женой и другими слово, не забывая, муссируя его и пережевывая на свой манер.

Кузя улыбнулся на комментарий матери и решил больше не употреблять это словосочетание, все-таки скоро в Москву, там москвичи культурные живут, надо соответствовать.

Кофе молотый купили, и тут же распив, поняли разницу, о которой вещал Кузя.

– Ну и дерьмо, – выразился Николай.

– Но лучше, чем бурая… – Кузя взглянул на мать и поменял планы в области этикета.

– В Америке другой кофе пьют, – вдруг сказал Шура. – Они его не горячим паром заваривают, а просто пропускают через горячую воду, дуршлаг, льют в огромные стаканы и ходят с ними везде, попивают потихоньку. В кино видел, – сказал Шура на удивленные взгляды родных. – И Нечаев Володька недавно вернулся из США, тоже рассказывал. Мол, демократия, свобода, всего навалом, и кофе вкуснючий везде.

– И ты туда вознамерился? – спросил Гриня.

Мария Карловне опять почудился запах пожара на давно приготовленных сухих ветках.