Плот или байдарка

Николай усмехнулся, и по его лицу Мария Карловна поняла, что муж пришел к тому же выводу только что: дети уже не дети, даже шестнадцатилетний рослый Шурик. Это уже здоровые волки, которые не то что палец, локоть по самые уши откусят. С другой стороны, каждый охотник знал, волки живут стаей, потому что знают закон выживания. Он гласит: выжить можно лишь вместе. Все члены стаи важны, поэтому прежде, чем двигаться в путь, вперед выпускают стариков и больных, и с их скоростью вся стая двигается к цели. Нравится кому-то такое или нет. Ведь поставив слабых в хвост, стая рискует потерять их, а в их лице – часть жизни и драгоценного опыта… Совместного опыта. Опыт равен цене выживания в экстремальных ситуациях угрозы или голода. Старики знают, как выжить. Поэтому лучше идти медленно, но всем вместе.

Ребята, будто молодые наглые волки, носом подталкивали Николая тоже меняться, признать в них полноценных сородичей и конкурентов. Старик не возражал. Просто осознал эту истину только сейчас. Дома они все еще выглядели щенками. Но тут в полевых условиях, достаточно серьезных и опасных для жизни, когда и буря накатила, и эта плотина чуть не разодрала плот, Вася потерял таблетки и чуть… Стая показала свое истинное лицо. Мальчики стали давно мужчинами.

– А действительно, что это я? – сам над собой смеялся отец. – Тем более, ночь здесь еще красивее дня. И нам повезло, что мы не приехали в августе. Говорят, тут такое мошкара вытворяет, нос не вытащишь из… – он обернулся, не зная, как правильно обозвать шалаш, в котором они жили. Каюты – слишком шикарно звучало для этой коморки.

Все засмеялись, а Вася сказал, чтоб ему не наливали кофе. Врач не советовал тормошить психику разными возбудителями.

– Потому что это мурло! – грубо сказал Кузя и вылил в реку целый ковш кофе, который только что заварил отец. А потом пошел к своей сумке, где лежали алмазы, и достал внушительный пакет молотого кофе с иностранной упаковкой.

– После Африки не могу смотреть, как люди это пойло пьют. Это ж не кофе! Это жидкий дихлофос. Туда нассал какой-то гад, который его придумал, чтоб вас травить, хоть вы и так травленные. Если уж пить, то настоящий!

– Кузя, вот ты как скажешь, нассал, теперь и твой кофе тоже пить особо не тянет, – поддержала какой-то «пацанский» тон Мария Карловна, удивившись, как из Кузи красиво и стройно вылетают матные слова. Ну действительно, заслушаешься. Они не резали слух, хотя были абсолютно непотребными. Но он их словно орешки щелкал и вставлял как клинышки между слов, что получался сущий анекдот.

– Потому что нассал! – уверял Кузя и пока заново заваривал кофе, который даже при открытии пакета пах, как французские духи, которые хотелось вдыхать и вдыхать, прикрыв глаза от блаженства, рассказывал про нечистоплотных производителей фармацевтики, табачной продукции, алкоголя, различной наркоты, которые взяли в оборот весь земной шарик, в мечтах снизить численность населения планеты до пары миллионов, курящих и пьющих их муть.

– Это тебе тоже москвичи рассказали? – поинтересовался иронично Гриня, беря обжигающую кружку кофе в руки.

Кузя возмутился так, что стал рассказывать про Африку, какой она была цветущей буквально пятнадцать лет назад.

– Ты ж там не был пятнадцать лет назад? – усомнился Вася, но тоже взял кружку с кофе, веря брату, обладающему такими связями и познаниями.

Второй рубеж обороны Кузин мозг не прошел и полетел отборный мат, прикрепленный к аргументам про мировое правительство и его господство.

– Да если б я помозговитей был, вон как мамка, я б в доктора пошел. Точнее, в фармацевты. Алмазы – слезы по сравнению с этим бизнесом. Там такие бабки делаются только на крысах, что вам и не снилось. Да ума Бог не дал.

– Дал, дал, не жмись, – похвалил Гриня и допил кофе, попросив еще. – Охренительный! Ты прав, брат.

Кузя улыбнулся и расслабился.

– Я что-то не пойму, у тебя в сумке-то что находится, алмазы и кофе только? Все вещи тебе Шурик дал, а ты на родину приперся только с этим багажом? – все стали смеяться над парнем, и он в том числе над собой.

– Бежал, как рысак оттуда. Власти накрыли карьер, решили заграбастать себе, как прознали, сколько мы там наловили. Москвичи к себе бежали, а я к вам повидаться. Соскучился. Особенно по матери, – он встал и прижался к Марии Карловне, как маленький. Прижался по-настоящему, даже не так, как в аэропорту.

– Придется, Шурик, тебе не только мне трусы с носками делить, но и Васе. Этот не только наркоту свою от больной башки растерял, но и все вещи.

Вася кивнул и не казался расстроенным из-за потери.

– Ладно, – просто ответил Саша, который запасся всем, чем надо.

– Так что я пью? – спросил Вася, глядя на брата.

– Пей, брат, я рядом. Приступ случится, я еще средства знаю, чтоб тебя из мира духов вытащить.

– Ты, млин, прям шаман африканский какой-то, Кузьма! Знали б с мамкой, Абрайкадабрай тебя назвали! – Возбудился и воодушевился отец, и сам от себя не ожидая, подошел к Кузе, жавшемуся к матери, и обнял их крепко, что у Марии Карловны хрустнуло в спине.